Форум » Театр Вахтангова » 7(ноябрь2015-март2016) Театр. Сегодня и вчера. (продолжение-6) » Ответить
7(ноябрь2015-март2016) Театр. Сегодня и вчера. (продолжение-6)
респект: http://www.vakhtangov.ru/
респект: http://www.vakhtangov.ru/news/2448 январь 2016 Римас Туминас представил выпускников своей первой режиссерской мастерской в Москве МОСКВА, 11 января. /Корр. ТАСС Ольга Свистунова/. Художественный руководитель Московского академического театра имени Вахтангова, известный режиссер Римас Туминас представил выпускников своей первой в Москве режиссерской мастерской. Пресс-конференция состоялась в Вахтанговском театре, где накануне, в минувшее воскресенье, начался показ дипломных работ учеников Туминаса. Римас Туминас В афише четыре спектакля - по количеству выпускников режиссерской лаборатории Туминаса. Пять лет назад в Театральном институте имени Щукина худрук вахтанговцев набрал свою первую в Москве режиссерскую мастерскую. Обучение в ней имело определенные особенности. Так, студенты-режиссеры с первого же курса получили возможность занимать в своих учебных работах не только студентов актерского факультета Щукинского института, но и артистов Театра имени Вахтангова. К тому же каждый из студентов мастерской обязательно работал ассистентом режиссера на постановке одного из спектаклей Вахтанговского театра, ныне находящихся в его текущем репертуаре. Первоначально в группе значились пять человек, но до финала дошли четыре выпускника, которые в июне получат дипломы об окончании режиссерского факультета Щукинского института. Борисов Михаил Борисович (Зав. кафедры режиссуры) Ученики о наставнике Однако сначала их работы смогут оценить зрители. Первый спектакль по пьесе Жана-Поля Сартра "За закрытыми дверями" в постановке режиссера Хуго Эрикссена уже сыграли в воскресенье, собрав аншлаг на Новой сцене Вахтанговского театра. Хуго Эрикссен и Владимир Бельдиян "Я благодарен театру и лично Римасу Владимировичу за то, что нам, еще не оперившимся режиссерам, дали шанс - показать свои работы публике на настоящей, а не на учебной сцене, - сказал Хуго. - Пьеса, которую я ставил, про ад, но я не думал, что репетиции могут превратиться в адовы муки. При этом, мне кажется, что у нас что-то получилось". 14 января на вахтанговские подмостки выйдут герои спектакля "Актерская гибель", который по одноименному рассказу Чехова поставил Владимир Бельдиян. "Эта история возникла еще на первом курсе", - рассказал молодой режиссер и пригласил на спектакль, заметив, что в кассе осталось всего четыре билета. Аншлаг гарантирован и следующему спектаклю, который называется "В Париже". Его по мотивам рассказов Ивана Бунина поставила еще одна ученица Туминаса - Гульназ Балпеисова. Ее дипломную работу покажут 16 января. "Наш спектакль о любви, которая дает силы жить, - отметила Гульназ. - У нас подобралась хорошая команда, и Римас Владимирович точечно, лаконично, медленно, но жестко вел нас к тому, чтобы мы постигали профессию. Мы, как деревья в саду Туминаса, которые, я надеюсь, будут расти, а по весне расцветать". Завершится смотр молодых режиссерских сил 19 января спектаклем по пьесе Эжена Ионеско "Король умирает" в постановке Анатолия Шульева. Анатолий Шульев и Дмитрий Трубочкин. "Нам выпала честь закрывать режиссерскую лабораторию, - сказал Шульев. - Спасибо артистам, которые бесплатно, в свободное время репетировали свои роли. И хотя наш спектакль про смерть, надеюсь, что нам он принесет сценическую жизнь". "Стремиться к гармонии, но знать, что рядом мир воюет" Последним речь держал Туминас. Он начал с того, что напомнил о войне в Сирии. "Мы должны стремиться к гармонии, но знать, что рядом мир воюет, - сказал наставник, обращаясь к ученикам. - Мы должны сосредоточиться на человеке, выражать не себя, а эпоху, живых людей и стремиться к миру. Желаю вам воли, отваги и храбрости на режиссерском пути". Все четыре спектакля будут сыграны вновь в марте и в мае. После трех показов на публике Римас Туминас примет решение, какие постановки можно будет включить в репертуар, а какие останутся лишь дипломными проектами.
респект: https://www.facebook.com/profile.php?id=100004878762403 Кирилл Крок, 13.1.2016 Сегодня в театре отмечаем Новый год! За пять минут до начала...
респект: https://www.facebook.com/vlad.etush?pnref=story Елена Этуш добавила 4 new photos, 13.1.2016
респект: https://www.facebook.com/musnikoff/media_set?set=a.1000767283327470.1073741854.100001826241579&type=3&pnref=story Валерий Мясников, январь 2016 Мы встречаем НОВЫЙ ГОД!
респект: https://www.facebook.com/musnikoff/media_set?set=a.1000767283327470.1073741854.100001826241579&type=3&pnref=story Валерий Мясников, январь 2016
респект: https://www.facebook.com/musnikoff/media_set?set=a.1000767283327470.1073741854.100001826241579&type=3&pnref=story Валерий Мясников, январь 2016
респект: www.facebook.com/musnikoff/media_set?set=a.1000767283327470.1073741854.100001826241579&type=3&pnref=story Валерий Мясников, январь 2016
респект: https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1000768429994022&set=a.1000767283327470.1073741854.100001826241579&type=3&theater https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1000768779993987&set=a.1000767283327470.1073741854.100001826241579&type=3&theater
респект: https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1000768783327320&set=a.1000767283327470.1073741854.100001826241579&type=3&theater https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1000768969993968&set=a.1000767283327470.1073741854.100001826241579&type=3&theater
респект: http://www.ng.ru/non-fiction/2016-01-14/7_zaslav1.html 14.01.2016 Восклицательные знаки Римаса Туминаса От «Играем… Шиллера!» к «Улыбнись нам, Господи!» Григорий Заславский «Не знаю, решена ль/ Загадка зги загробной,/ Но жизнь, как тишина/ Осенняя, – подробна» – книга о московских спектаклях Римаса Туминаса открывается эпиграфом из Пастернака и завершается эпилогом – снова из Пастернака, вернее, то же самое стихотворение – «Давай ронять слова» – теперь уже приводится целиком. Эпиграф, эпилог – все черты авторского вмешательства или, если угодно, участия, так что надо оговориться, что в этой книге московские спектакли читатель видит глазами Дмитрия Трубочкина, историка театра, имеющего довольно разнообразные интересы. Самое правильное, вроде бы, представить его специалистом по античному театру, однако одна из его книг посвящена театру Аркадия Райкина, и в ней с математической точностью автор приводит расчеты эстрадных миниатюр великого артиста, как Райкин «отмерял» свои шутки. Читая эту книгу, неизбежно приходил к мысли, что все великое так или иначе стремится к золотому сечению, что без гармонического соотношения сил искусство невозможно. Книга о Римасе Туминасе, а вернее – о спектаклях, которые он поставил в Москве, начиная с приглашения в «Современник» и продолжая счастливыми его сезонами в Вахтанговском театре, это видно (слышно), написана человеком, глубоко погруженным в театральную историю, не только в историю Римаса Туминаса, поскольку любому понятно, что о московских спектаклях режиссера не рассказать, не зная о его домосковской театральной жизни и быте, его вильнюсских спектаклях, да и московские спектакли тоже имеют свою историю, поскольку не было «ныряния» – Туминас как бы осторожно пробовал московскую «воду». До того, как прийти в Театр Вахтангова главным, он поставил там «Ревизора», который не имел единодушных восторгов, в том числе и внутри театра спектакль не был воспринят однозначно; два спектакля в «Современнике» – «Играем… Шиллера!», а затем, уже в вахтанговский период Туминаса, – «Горе от ума», так сказать, исполнение принятых на себя прежних обязательств. И эти спектакли тоже ведь не были знакомством с неизвестным режиссером, поскольку театральная публика загодя успела его полюбить за первую, литовскую версию «Улыбнись нам, Господи!», за «Маскарад», который Туминас впервые поставил тоже в Вильнюсе, в своем вильнюсском Малом театре. «Античный опыт» автора книги дает о себе знать с первых же строк вступления и не отпускает ни на минуту, так что можно сказать, что взгляд на московские спектакли Туминаса дается не только в контексте московских сезонов, собственной биографии режиссера и истории Театра Вахтангова, но также – и это справедливо! – с точки зрения вечности. Античная культура недаром не делала большой разницы между гуманитарным искусством и точными науками (среди девяти муз, как известно, были ответственные и за трагедию, и за танцы, но также и астрономическая Урания), так и в книге Трубочкина какие-то сухие «отчетные» данные, подробности тех или других спектаклей сочетаются со вполне художественными, но и тут – точно выверенными эпитетами и описаниями. В определенном смысле книгу эту можно сравнить с «Ежегодниками…», которые в прежние годы выпускали Императорские театры, а впоследствии МХТ, поскольку эта книга в сочетании глав-спектаклей и приложенных в конце «авторских экземпляров» позволяет увидеть спектакли Туминаса, представить их, даже составить собственное мнение, поскольку глубокая симпатия автора к режиссеру не мешает скрупулезной точности в передаче деталей сценического текста. Пожалуй, в одном только случае автор отдает предпочтение преимущественно «общим» рассуждениям – когда рассказывает о «Пристани». Это жаль, спектакль, конечно, снят, но описание критика в иных случаях – точнее и даже нужнее, чем видеофиксация, а ведь уже сегодня «Пристань» потеряла двух своих великих героев, Галину Львовну Коновалову и Юрия Васильевича Яковлева. Но в остальных случаях подробностям описаний сопутствует арифметическая точность заметок: пантомима в «Горе от ума», которую предлагает Фамусов своим гостям, длится 22 минуты, а композиция по «Визиту старой дамы» в «Пристани» – это 40 минут. Плюс мелованная бумага, сотни фотографий, шелковая закладка. Эта книга – не только подарок театра самому себе, но и читателям, а также – будущим историкам русского театра конца ХХ – начала ХХI столетия.
респект: https://www.facebook.com/profile.php?id=100005266278280 Евгений Синайский в Театр имени Вахтангова. январь 2015 Выступление Римаса Владимировича... Видео...
респект: https://www.facebook.com/zavmont Михаил Екименков, 14.1.2016 Добрая традиция встречи СТАРОГО НОВОГО ГОДА в родном театре!!!
респект: https://twitter.com/medinskiy_vr Владимир Мединский @medinskiy_vr 15.1.2016 Свой День рождения Народный артист СССР В.С.Лановой встречал на сцене Театра Вахтангова. После гениальной "Пристани"
респект: https://www.facebook.com/wingwave 16.1.2016 Евгений Люлюкин с Mihail Guterman в Государственный Академический Театр имени Евг. Вахтангова. Никак не могу разгадать загадку Михал Михалыча. К нему постоянно "липнут" красивые девушки. Может всё дело в моноподе? Но у меня он тоже есть, только я его всегда дома оставляю. Носить с собой что ли?
респект: http://tvkultura.ru/article/show/article_id/146932/ Новости культуры, 14.01.2016 | 11:03 В Большом театре готовят очередную оперную премьеру В Большом театре готовят очередную оперную премьеру - оперу Дмитрия Шостаковича «Катерина Измайлова» (по повести Николая Лескова «Леди Макбет Мценского уезда»).Трагическую историю покажут на главной сцене. Ставит оперу Римас Туминас. В Большой худрук вахтанговцев пригласил и команду единомышленников, с которой выпустил не один спектакль в своём театре. Премьера через месяц, работа кипит. Эта постановка для многих здесь – эксперимент, и, в первую очередь, для режиссера. Римас Туминас впервые ставит оперу. Сразу бросается в глаза его пристальное внимание к игре актеров, каждую музыкальную фразу он переводит на язык драматургический. Отношение к Катерине Измайловой – она же Леди Макбет – меняется по ходу действия. Практически, как в истории самой оперы. Ее первую редакцию – 30-го года раскритиковали в газете «Правда» через день после показа Сталину. Среди запрещенных опера числилась 20 лет. Вторую редакцию Шостакович смягчил. Римас Туминас с композитором солидарен. «Она общительная, она женщина!», - отметил режиссер. «Я хочу всех оправдать – и Бориса Измайлова, и Зиновия, и даже Сергея. Нет плохих, злых. Есть несчастные, так сложилась жизнь, так они живут, понимают. Это полифония, это хорошо. Пока что удается оправдывать», - утверждает Римас Туминас. Сценическое пространство поделено на части – черное и белое здесь – не добро и зло, но свобода и несвобода. Убийце и самоубийце Катерине Измайловой отдана светлая половина, что немного упрощает понимание своей героини для Марии Лобановой. Единственное, что пока удалось понять про Леди Макбет, она, скорее, явление, чем человек. «Ее прочувствовать можно, когда уже ее поешь. Она складывается постепенно, я не вижу четко черт ее лица, но я уже догадываюсь, кто она. Это процесс долгий, конечно», - размышляет певица Мария Лобанова. В процессе поиска - характерные движения, в разработке - мизансцены. Это будет классическая постановка, как завещал Шостакович, но, видимо, более драматическая, чем привычная опера.
респект: http://vm.ru/news/2016/01/16/vasilij-lanovoj-deti-vojni-bistree-vzrosleyut-308722.html 16 января 2016 Василий Лановой: Дети войны быстрее взрослеют Анжелика Заозерская 16 января народный артист СССР Василий Лановой празднует день рождения. Накануне вечером он выйдет на сцену театра имени Вахтангова в спектакле «Пристань», где читает стихи Пушкина. «Вечерняя Москва» встретилась с любимым артистом в Щукинском театральном институте Василий Семенович предоставил возможность нашему корреспонденту присутствовать на экзамене, а после ответил на вопросы. - Василий Семенович, порадовали ли вас чтением художественной литературы будущие артисты музыкального театра? - Это был первый семестр, когда студенты третьего курса проходят предмет «Художественное слово». Есть два направления на актерских факультетах в театральных вузах: «сценическая речь» и «художественное слово», а я являюсь заведующим кафедрой «Сценическая речь и художественное слово». Педагоги сделали для студентов хороший подбор литературы – Толстой, Пушкин, Достоевский, Чехов, Куприн, Айтматов, Катаев, Астафьев – замечательные писатели. Из 17 экзаменующихся 15 читали произведения русских классиков. Режиссер Сергей Федорович Бондарчук (я снимался в его картине «Война и мир») однажды рассказал мне о том, что во ВГИКе после войны педагог Сергей Герасимов учил их исключительно на классике. Сегодня на своем предмете «Художественное слово», прошу студентов назвать те произведения русской литературы, которые им нравятся, которые их греют, волнуют. К сожалению, нередко сталкиваюсь с ответом: «А нам в школе ничего не задавали». Это страшно. И, между прочим, говорит об уровне преподавания. Нам, послевоенному поколению, тоже ничего не задавали, но мы были такие жадные к знаниям! Я прочитал роман «Война и мир» в 13 лет, и с той поры помню наизусть отрывки и читаю их на сцене. Советское образование считали лучшим в мире, а сейчас вот эти ЕГЭ не лучшим образом отразились на уровне образования и Автор: Дмитрий Коробейников Василий Лановой с памятной саблей, врученной за главные роли в фильмах «Павел Корчагин» и «Офицеры» - Помню первый фильм с вашим участием «Аттестат зрелости», где вы играете непокорного, гордого и дерзкого десятиклассника, отличника. Вспоминаете ли вы свое детство, школьные годы? - Мое поколение – дети войны. К сожалению, многие из нас уже ушли. По одному взгляду я всегда отличал людей из своего послевоенного полка. Кто-то из критиков сказал: «дети войны быстрее взрослеют и быстрее отличают правду от неправды». И это действительно так - мы отличаем правду от кривды. - Вы снимались в двух великих экранизациях романов Льва Толстого «Война и мир» (Сергей Бондарчук) и «Анна Каренина» (Александр Зархи). В настоящее время два режиссера снимают фильмы по роману «Анна Каренина» - Карен Шахназаров и Юрий Грымов. Василий Семенович, как вы можете объяснить интерес кинематографа к этому роману, актуальность творений Льва Николаевича? - После выхода фильма Александра Зархи «Анна Каренина» очень многие говорили нам, артистам, и, разумеется, режиссеру: «Спасибо вам, после фильма мы бросились перечитывать роман Льва Толстого». Возможно, самое главное достижение этой картины именно в том, что десятки тысяч зрителей стали читателями романа «Анна Каренина» и других произведений классика. Готовлю студентов и сам вспоминаю и роман, и съемки в фильме Александра Зархи, думаю, какой невероятный объем привнесен Львом Николаевичем во взаимоотношения трех людей – Анны, Вронского и Каренина. Через эти отношения показана вся жизнь и России, и Европы. Что касается попыток в очередной раз экранизировать романы Толстого, то я, мягко говоря, не очень люблю повторы. Да, время меняется, и, казалось бы, должно меняться отношение к литературе, но из всех экранизаций «Анны Карениной» две самые знаменитые – одна - американская, довоенная, с Гретой Гарбо в роли Анны Карениной, другая - картина Александра Зархи – 1967 года. Думаю, для режиссера нужен серьезный повод, серьезная пронзительная мысль, чтобы взяться за «Анну Каренину» или «Войну и мир», а если просто заниматься пересказом сюжетов романов, то повторы неизбежны. Вот уже сделали несколько версий фильма «Офицеры» - «Офицеры 2», «Офицеры 3», и какой результат? Разве современных «Офицеров» можно сравнивать со старым фильмом? - Василий Семенович, как вы думаете в чем причины трагедии Анны Карениной? Почему любовь красивых, молодых людей так быстро и так ужасно закончилась? - Читайте роман. Когда Анна и Вронский поехали в Италию, то Вронский после трех месяцев путешествия, впервые задумался о том, что из любви к Анне получил в жизни только «зернышко из тысячи ожидаемых зерен». Он начал искать желания новых желаний, чтобы было чем заняться, в том числе, и стал рисовать, политикой увлекся. А когда начал писать портрет Анны, то понял, что это не та любовь. Нельзя не сказать, что они не любили друг друга. Но это не та любовь. - В театре имени Вахтангова вы играете в спектакле «Последние луны». И ваш герой – пожилой человек, продолжает любить свою жену, которая давно-давно умерла (в 45 лет). Мысленно обращаясь к жене (к нему приходит ее образ) говорит: «Я в жизни был любим тобою, и мне это достаточно». Его любовь – настоящая? - Конечно, настоящая. Мой герой (в спектакле просто Он) говорит: «Я позволил совратить себя сексуальной философией нашего времени». Другие женщины не могли изменить его жизнь, заменить любимую. Он любит сына, приемного сына, над которым иногда насмехается, но, когда сын уходит - понимает, что эта любовь имеет единственный смысл в его жизни. Мне тяжело играть эту роль, потому что мой герой переживает сложные потрясения – к нему приходит умершая жена, и расспрашивает о жизни, и потом он вынужден с ней вновь проститься. Баха ей играет на прощание. Он уходит из родного дома в приют, ради того, чтобы освободить свою комнату для внуков. - Василий Семенович, когда вы играет в спектакле «Последние луны», переживаете, будто это происходит с вами. А говорят, что вахтанговская школа – это школа не переживания, а представления? - В вахтанговской школе есть и представление, но есть и настоящая игра. Великие мастера вахтанговской сцены – Плотников, Гриценко, Яковлев переживали на сцене. Как Николай Гриценко сыграл Каренина – разве это представление? Это все «злые языки» МХАТа говорили, что у нас только представление, а у них переживания. - Вы играете для публики, которая идет в театр именно на встречу с вами, ради общения с вами, и никогда не уходит разочарованной. Сегодняшние молодые актеры в театре, работают как профессионалы, но это для них – игра, не миссия. - 16 января мне исполняется 82 года, из них 61 год я играю на вахтанговской сцене, 64 года снимаюсь в кино, достаточно много концертирую и понимаю, что для развлечения публики уже мало подхожу. Я могу сыграть комедийную роль, но в моем возрасте мне это уже перестало быть интересно. Я участвую только в тех спектаклях, где поднимаются глобальные вопросы человеческого духа, жизни… Например, спектакль «Посвящение Еве» мы играем уже 17 лет в театре имени Вахтангова, в нем затронуты вечные проблемы мужчины и женщины, и я очень люблю этот спектакль. Ничего более могучего, чем любовь у человека нет. Есть еще нравственность, которую раньше церковь воспитывала. А сегодня и церковь не справляется. Но, на мой взгляд, сегодня католическая церковь, разрешая однополые браки, мало обеспокоена вопросами нравственности. Я посредством театра, художественной литературы, поэзии обращаюсь к зрителю с вечными ценностями. Поэтому на концертах читаю Пушкина, Гумилева, поэтов серебряного века, военную поэзию. Я записал пять дисков с военными стихами и песнями. Тема войны для меня - одна из самых важных. В детстве я три с половиной года был в оккупации, воспоминания о войне не проходят с возрастом. - Кто ваши любимые поэты военного времени? - Очень люблю Семена Гудзенко, Павла Когана, Александра Твардовского. 24 апреля в Зале Чайковского состоится мой концерт, буду читать стихи. Приглашаю. - Художественный руководитель театра имени Вахтангова Римас Туминас в интервью «ВМ» назвал вас «рыцарем театра». А ведь, если задуматься, вы один - больше рыцарей театра, увы, не осталось. - Для меня театр – главное. Это при том, что у меня 80 ролей в кино. Домом всегда был театр имени Вахтангова. Приглашали в другие театры, но я не пошел. Вахтанговский театр велик многие десятилетия я играл с гениальными артистами – с Гриценко, Плотниковым, Ульяновым, Яковлевым. - Ваша учительница – легендарная исполнительница роли принцессы Турандот – Цецилия Мансурова. Она была женой графа Шереметьева. Василий Семенович, Цецилия Львовна научила вас аристократическим манерам? Вы очень органично сыграли графа Вронского, и князя Курагина, и кардинала Ришелье в фильме Сергея Жигунова «Три мушкетера». В театре с успехом исполнили роль и принца Калафа, и Дон Гуана, и императора Цезаря... - Когда нужно играть аристократов, то я – аристократ. А так мои родители окончили три класса школы, да и то на двоих. Я родился на Украине, в крестьянской семье, какой я аристократ? Самое главное счастье моей жизни – учителя и друзья, которые была старше меня. Учителя – это дар божий. Не могу сказать, что и Калаф, и Цезарь, и Дон Гуан – близки мне, но я – актер-лицедей, и моя задача – «делать лица». - Василий Семенович, я видела вас в жизни – и могу сказать, что вы всегда галантный, очень воспитанный человек. Среди современных актеров подобное встречается не часто. - Это элементарное воспитание. Я много видел, со многими встречался, много где бывал, знал лично выдающихся поэтов, писателей, и, разумеется, артистов, режиссеров, художников. И та поэзия, проза, которую я читаю, и те роли, которые играю, и партнеры - все это не может пройти бесследно. - Не могу не спросить – как вам удается оставаться в такой прекрасной физической форме и, простите, не стареть, оставаясь все таким же красивым мужчиной в немолодом возрасте? - Наверное, надо маму и отца об этом спросить. Мое объяснение в том, что я не утратил интереса к жизни, к профессии, к людям, к молодежи, к природе. - Василий Семенович, как вы воспринимали заслуженный комплимент в свой адрес – «самый красивый мужчина СССР»? Как вы реагировали, когда пели серенады вашей красоте? - Когда вышел фильм «Аттестат зрелости», мне было 20 лет, в газетах писали: «Рождение нового актера Василия Ланового». Вся эта похвала, наверное, отражалась на моем поведении. Первый педагог – Сергей Львович Штейн однажды завел меня в комнату и сказал: «Вася, у тебя поехала голова, Вася, у тебя поехали мозги. Но имей в виду – это несусветная глупость – так к себе относится». Сергей Львович знал меня с детства – я играл у него в самодеятельности. Когда после седьмого класса я подал документы в летное училище, Сергей Львович поехал к генералу училища, и сказал: «Зарежьте его на экзаменах. Каким он может стать летчиком – неизвестно, а вот актером может стать приличным». И меня по состоянию здоровья не допустили до экзаменов в летное училище. - У вас бескомпромиссный характер. Наверняка, вам говорили стать мягче, гибче? - Мы – лицедеи, и должны уметь делать все, если актер чего-то не умеет - значит он не актер. Актер – должен играть, жить ролями, а не заниматься своей биографией, как это делают сегодня очень многие эстрадники, стараясь попасть на телевидение всеми силами. А я – артист, и я играю в театре, в великом театре, и бегаю от телевизионщиков, и бегаю от журналистов, потому что у меня нет потребности говорить о себе. Ненавижу, когда актеры начинают подробно рассказывать о себе. Актеры Императорского Малого театра раньше говорили: «актерская профессия должна быть немного секретной, зритель не должен знать о бытовой жизни артиста, о его глупостях, ошибках, актер обязательно должен быть загадкой». - Василий Семенович, в советское время вы много ездили за границу на международные фестивали, и встречались там с западными знаменитостями. Неужели вам не хотелось такой же славы, как у Марлона Брандо или Ален Делона? - А чем Ален Делон лучше Михаила Ульянова? Просто на Западе их называли «звездами», а у нас – артистами. - Почему у вас не так много ролей в театре Вахтангова? Всего три спектакля: «Последние луны», «Посвящение Еве» и «Пристань». - В спектакле «Пристань» я читаю стихи Александра Сергеевича Пушкина – дважды выхожу на сцену, играю Пушкина. А весь смысл спектакля «Пристань» в пушкинских словах, которые я читаю. Возможно, скоро начнутся репетиции спектакля, где я тоже буду играть. Причем, это роль, о которой я давно мечтал. - В театре имени Вахтангова «служит» и ваша супруга – выдающаяся артистка Ирина Купченко. Она и в кино сейчас много снимается – в главных ролях. Она – смелая в своей игре и свободная. Говорите ли вы с Ириной Петровной о профессии, обсуждаете рабочие моменты? - Мы с Ириной Петровной никогда не говорим друг о друге для прессы – ни о чем. Тех, кто лезет в наши семейные дела, я посылаю подальше. Однажды «послал» прямо в телевизионной студии. В молодости Ирина Петровна, сыграла Соню в фильме Кончаловского «Дядя Ваня», Трубецкую в картине Мотыля «Звезда пленительного счастья». А посмотрите последнюю картину «Училка» с Ириной Петровной - возраст значения не имеет. - Между прочим, Ирина Петровна в нашем с ней интервью высказала мысль, что "у актера в театре нет возраста". - Если не подводит физика, то возраста нет. - Позвольте, поблагодарить вас за то, что своей любовью, заботой, благородством вы помогаете Ирине Петровне играть так, как она играет – на века. - С Ириной Петровной мы живем вместе больше 40 лет. И Боженьке за это спасибо - все, что я могу вам сказать о нашей семейной жизни. - Кино сегодня перестало вас интересовать? - В сериалах участвовать отказываюсь, потому что в них практически нет драматургии. Но если предложат настоящую роль в фильме по хорошему сценарию, то я попробую ее сыграть. У меня - 80 ролей в кино, и самый любимый из них – эпизод в комедии «Полосатый рейс». Помните, когда в полосатых купальниках плывут. - Вы не шутите, что эпизод в комедии Владимира Фетина – ваша любимая работа в кино? - Шучу, конечно. Но в этой роли нельзя было ошибиться, и она сыграна очень точно. - Если совсем серьезно, какая из ролей самая дорогая вашему сердцу? - Павла Корчагина. Почему? Да, потому, что я – дитя войны, и все, что связано с трагическим прошлым нашей страны, с бескорыстием человека, для меня дорого. - Вам не обидно, что сегодня для молодежи Корчагин – уже и не герой? - Тогда для страны – героизмом был подвиг Корчагина, а сейчас у страны другие задачи, и другие герои. - Кто сегодня герой? - Герой тот, кто главным для себя считает Родину, ее благополучие, и главное для него – приносит пользу стране и людям. - Василий Семенович, вы – москвич. Расскажите, о вашей любимой Москве. - Я живу в переулке Старого Арбата. Здесь жила плеяда великих людей. Пушкин жил на Старом Арбате. Здесь – театр имени Вахтангова, мой дом. Москва моего детства – завод имени Лихачева, здесь была самодеятельность, которая вытащила меня с улицы.
респект: http://www.newizv.ru/culture/2015-12-14/232082-akter-vladas-bagdonas.html#.VpfvuP7KVO4.facebook «НИ» за 14 Декабря 2015 г. «Молодые ничего не боятся» Актер Владас Багдонас Светлана Полякова Литовский актер Владас БАГДОНАС, некогда легендарный исполнитель главных ролей в театре Meno fortas, а в последние годы играющий в основном на московских сценах и снимающийся в российском кино, после большого перерыва снова вышел на сцену литовского театра – сыграл роль Минетти в постановке Римаса Туминаса в Малом театра Вильнюса. Корреспонденту «НИ» актер рассказал о том, как он 20 лет хранил в подвале пьесу Бернхарда и как недавно снялся в роли Папы Римского. – Владас, пьесу «Минетти» Римасу Туминасу предложили вы. Как вы нашли этот материал? – 20 лет назад мне дал прочесть пьесу режиссер Цезарис Граужинис, который сейчас работает в Греции, но с каким умыслом – я так и не понял. Прочел, показалось интересным, и понял, что хотел бы это сделать. Но мне недостает назойливости ходить за режиссерами с пьесой в руках и предлагать себя. Лишь однажды предложил Йонасу Вайткусу, он прочел и сказал: «Там нет никакого действия» – и отказался. И я ее забросил в буквальном смысле – в подвал вместе с бумагами, которых у меня много, и я не знаю, как от них избавиться. Римасу я просто подсказал название, а он сам где-то нашел эту пьесу. И Туминас сказал: «Будем делать. Но на двух языках». И он собирался премьерой этого спектакля открыть Новую сцену Вахтанговского. А по времени это почти совпадало с 25-летием Малого театра Вильнюса. Открытие Новой сцены планировалось в апреле, а юбилей Малого должен был праздноваться в конце марта. Я согласился, и мы выпустили премьеру в Малом, как и собирались, в Международный день театра. Потом показали еще несколько раз, в то время как строительство Новой сцены затянулось, и там о спектакле только начинали говорить. – Римас Туминас сделал два одинаковых спектакля? – Судя по фотографиям, в Вахтанговском театре спектакль богаче «одет». Адомас Яцовскис с нами тоже работал, но Анжелики Холиной у нас не было, так что таких движений актеры не делают. И вряд ли мы похожи с Владимиром Симоновым в сценическом изображении Минетти. Однако предполагается, что время от времени мы с Симоновым будем меняться сценами – Римас обещал к февралю найти повод. – Эта пьеса – тест и на выносливость публики, и на профессионализм создателей спектакля, ведь это практически монолог актера, который говорит почти профессиональными терминами о сугубо «производственных» театральных вещах... – Когда я ее читал, догадывался, что это – для специфической публики – для актеров и режиссеров. Не для нормального обывателя. Но здесь есть и то, что касается всех – отношение человека к человеку, чувство гордости, чувство долга, чести... Герой – одинокий человек – ждет режиссера, с которым может поговорить и быть понятым, пусть даже он не сыграет роль. Он дал слово прийти, и он пришел. И пытается завязать с кем-нибудь общение. Но ни к кому он не может «прикоснуться» со своей судьбой. Никто не хочет его прикосновений. Помню, когда мы ставили «Пиросмани», Някрошюс сказал на первом этапе репетиций: «Владас, я сейчас сделал финал – хочешь посмотреть?» Я посмотрел финал и понял, что спектакль состоится. Хотя на тот момент у нас еще ничего не было. И здесь убедил финал – Минетти в странном пустом пространстве засыпает снегом... Помню, как мне Эльмо Нюганен (эстонский режиссер. – «НИ») рассказывал о смерти актера Микка Микивера, о том, как он болел в своем домике у моря, и перед смертью он взял складное кресло, взял плед, бутылку вина, фужеры, сел в кресло, выпил вина и умер. Так его и нашли – будто после разговора с самим собой. Меня почему-то манила пьеса, я долго размышлял об этом Минетти, о его долгих монологах, пустых разговорах ни с кем, повторяющихся круг за кругом, о пересекающихся темах... О том, как человек возвращается в мир, который он не видел 30 лет. Это тема человеческого отчуждения, которое несет нам наша цивилизация в ХХ и ХХI веке. Где каждый живет в своей клетке. «Твинпиксовая» такая жизнь. Минетти попадает в мир, изменившийся в совершенно непонятную, непостижимую сторону. Актер и думать не мог, что возможно существовать в таком мире, – вот о чем, мне кажется, говорит Бернхард. Этот странный человек и драматург очень критичен к этому миру. – При этом из пьесы выбросили много социальных тем – где человек противопоставляется власти, обществу... – Социальное в искусстве уже столько терли, что протерли дырки на столах и на бумагах. Тема надоевшая, нового в ней ничего нет, поскольку существует она из глубины веков. Разговоры о какой-нибудь коррупции ведутся со времен глубокой старины. Автор ориентирован на ситуацию 1976 года, когда была написана пьеса. Возможно, тогда это было актуально. – «Minettis» имеет успех у литовской публики? – Пока публика приходит. Мы ведь показали всего шесть или семь спектаклей. Но откровенно скажу: 31 декабря я отказался играть этот «новогодний» спектакль... – Вы сбрили бороду, а Симонов, наоборот, играет «в бороде». Это концептуальное решение режиссера? – Это решение другого режиссера. Слава Росс предложил мне сыграть Папу Римского в фильме про Софью Палеолог – о попытках Ватикана вовлечь Россию в католицизм. Бороду сбрить было гораздо легче, чем выучить итальянский язык (к сожалению, я так и не удосужился это сделать, хотя часто бывал в Италии, где часто гастролировал Meno Fortes). Я выучил большие куски текста, но без актерских хитростей обойтись не удалось. Снимали в Праге – на киностудии Баррандов и в красивейших дворцах – мне кажется, очень красивый фильм может получиться. – Что вы думаете о причинах такого большого количества хороших актеров и режиссеров в Литве? Почему из всех бывших союзных республик именно Литва поставляет в Россию такое количество «гастарбайтеров» в театр? – Отчасти, наверное, и я виноват. Преподавал в Академии, у нас очень популярной, соединяющей в себе и музыку и драму. Огромный конкурс среди молодых людей. – Но куда они потом деваются? Зачем стране с населением менее трех миллионов такое количество актеров и режиссеров? – Я сам удивляюсь! Но молодые ничего не боятся. Они абсолютно самостоятельные. Все время что-нибудь придумывают. Каким-то чутким глазом видят. Где есть хоть какая-нибудь ниша. Возникают все время новые маленькие труппы и играют, пока им не надоедает. Вклиниваются куда-нибудь, находят помещения. Пробуют себя. Бывают и сломы, и разбрасывание себя. Один мой курс ровно год продержался как труппа, потом разбежались, но поустраивались еще куда-то – в какие-то телевизионные шоу... Действительно, если идешь по проспекту Гедеминаса, обязательно заденешь локтем актера или режиссера. – А как обстоят дела с цензурой? Во что вмешивается государство? – Почти ни во что не вмешивается. Разве что духовенство вмешивается. Когда показывали спектакль Кастеллуччи, где закидывали хламом Христа, был скандал. Общество и духовенство обсуждали. Но власти в этом не участвовали. Может, министр культуры сказал несколько слов. – Вы возобновили концертную деятельность, прерванную несколько лет назад, – ездите по Литве со своими авторскими песнями. О чем ваши песни? – Я рассказываю истории. О сыне – в разных возрастах. Есть песня, посвященная собаке. Есть – про любовь. Есть песни на тему разговоров с коллегами. О близких. Ни про звезды, ни про небеса, ни про красивые пейзажи не пишу – всегда сюжетно. – Редкому актеру не задавали вопрос – о какой роли вы мечтаете? Вы двадцать лет мечтали о Минетти. Мечта сбылась? – Как у самого Минетти не осуществилась мечта сыграть Лира, так, наверное, не осуществилась моя мечта сыграть Минетти хорошо. Пока. Я только подхожу к нему. Дело не в постановке, а во мне – еще предстоит разместить правильно внутренние акценты. Самое большое мое желание на сцене – в очень неудобных обстоятельствах чувствовать себя комфортно. Люблю комфортность в «Отелло» и в «Фаусте» – в самых некомфортных сценах. В «Минетти» пока не получилось. Это самый лучший период – когда работа над ролью продолжается и выход на сцену не превратился в рутину. СПРАВКА «НИ» Владас БАГДОНАС в 1970 году окончил актерский факультет Вильнюсской консерватории. В 1970–1993 годах работал в Литовском государственном театре молодежи в Вильнюсе. С 1993 по 1997 играл в спектаклях Эймунтаса Някрошюса под эгидой театрального фестиваля Life – «Маленькие трагедии» (Сальери), «Три сестры» (Тузенбах), «Гамлет» (отец Гамлета). С 2000 года стал приглашенным артистом театра Meno fortas, сыграл там Отелло, впоследствии – Фауста. В настоящее время работает на сцене «Балтийского дома» («Москва-Петушки», «Чайка»), а также в театре им. Моссовета («Дядя Ваня», «Три сестры»). Снялся в нескольких десятках фильмов, среди которых «Иди и смотри» Элема Климова, «Дом дураков» Андрея Кончаловского, «Бриллианты для диктатуры пролетариата» Сергея Урсуляка, «Край» Алексея Учителя, «Дирижер» Павла Лунгина. С 1994 года преподает в Литовской Консерватории (актерский факультет), в течение 11 лет был заведующим кафедрой режиссуры и актерской игры, с 2003 года – профессор, с 2013-го – член докторантской комиссии при Литовской Академии музыки и театра.
респект: http://sen-semilia.livejournal.com/1251950.html?thread=31982446 sen_semilia, 17 янв, 2016 в 1:34 Старый Арбат
респект: http://twins-en.livejournal.com/77970.html?style=mine#comments twins_en (twins_en), 2016-01-17 01:29:00 В Париже. Режиссерская мастерская Туминаса Друзья, вы, наверное, хотите узнать, как там «В Париже»? Спешу сообщить вам, что весьма свежо, хотя сначала и показалось, что местами сыро. И, конечно, нам, знакомым с Вильнюсом, Москвой и Санкт Петербургом, может показаться поначалу, что все это мы где-то видели, что все это столь угрюмо и серо, и почему это все восхищаются этим всем, и почему мы думали, что «В Париже» будет все по-другому, как будто не те же люди его создавали. Но «В Париже» всегда так. Недоумеваешь, обвиняешь в преувеличенном его значении, а потом вдруг поймешь, что давно уже среди тех, кто его ценит, восхищается и мечтает вернуться, даже еще и не покинув… Что как бы там не было похоже на что-то, все же это совсем другой мир «В Париже» этом… «В Париже» Конечно, у меня изначально были наибольшие подозрения по поводу именно этого режиссерского дебюта, ибо Гульназ Балпеисова успела поработать в качестве ассистента и с Туминасом, и Бутусовым, и было опасение, что будут повторения, подражания, цитаты. Не было всего этого. Было несколько реплик в качестве комплиментов большим Бу-Ту режиссерам, но сделанные настолько изящно и остроумно, что воспринимаешь их естественно и даже потом ищешь и ждешь. Просто великолепный подбор актеров. А каждая актерская работа запоминается и выполнена с таким обаянием, тонко, как-то по-бунински. Вообще спектакль очень соответствует тональности Бунина. Такая звонкая печаль, пронзительность, цельность и простота. Выдержан тот темп и ритм, который и предполагает Бунин. По крайней мере по тому, как я его чувствую… И так удачно составлена композиция, распределены реплики, что вернувшись, полезла за сборником Бунина – хотелось посмотреть, как же там у него это было все написано, что автор смог прочесть и распределить по ролям, закольцевать. Интересно, кто этот автор. Если сам режиссер, то отдельное восхищение, поклон… А еще Бунин разбавлен Пушкиным, Вертинским, Блоком… и музыкой Вертинского, Пиаф и Бреля. Казалось бы, что может быть банальнее совместить Бунина с Вертинским, но это не банально, это естественно… По поводу музыки хочется добавить, что в этом спектакле удачно совместили «живое» исполнение с записями, которые передают шуршания пластинки… И в этом особое чувство и, думаю, смысл… Удачно поставлен свет, удачно выполнено распределение пространства, есть режиссерские находки и придумки, тонкие и остроумные актерские работы, среди всех оттенков серого есть яркие пятна, есть чувственные сцены, которые поставлены как-то по-французски, по-Парижски… Вот так обстоят дела «В Париже»…
респект: https://www.facebook.com/vladimir.lupovskoy/media_set?set=a.789672691144526.1073741904.100003054072413&type=3&pnref=story январь 2016 2016. Режиссерская лаборатория Римаса Туминаса. Театр им. Евг.Вахтангова. Москва. Проект «Режиссерская лаборатория: УЧЕНИКИ ТУМИНАСА». Дипломные спектакли учеников режиссерского факультета Театрального института имени Бориса Щукина (руководитель режиссерской группы Римас Туминас) © photos by Vladimir Lupovskoy
респект: https://www.facebook.com/vladimir.lupovskoy/media_set?set=a.789672691144526.1073741904.100003054072413&type=3&pnref=story январь 2016 2016. Режиссерская лаборатория Римаса Туминаса.
респект: https://www.facebook.com/vladimir.lupovskoy/media_set?set=a.789672691144526.1073741904.100003054072413&type=3&pnref=story январь 2016 2016. Режиссерская лаборатория Римаса Туминаса.
респект: https://www.facebook.com/photo.php?fbid=789672724477856&set=a.789672691144526.1073741904.100003054072413&type=3&theater https://www.facebook.com/photo.php?fbid=789673954477733&set=a.789672691144526.1073741904.100003054072413&type=3&theater
респект: https://www.facebook.com/photo.php?fbid=789674814477647&set=a.789672691144526.1073741904.100003054072413&type=3&theater https://www.facebook.com/photo.php?fbid=789675731144222&set=a.789672691144526.1073741904.100003054072413&type=3&theater
респект: http://www.mosoblpress.ru/43/199751/?print=Y 17 Января 2016, 23:31 Павел Подкладов. Художественный руководитель Театра имени Евгения Вахтангова Римас Туминас не дает спокойно жить ни своему коллективу, ни московским театралам. В рамках «Парада премьер», приуроченного к открытию Новой сцены театра, он решил провести «парад» дипломных спектаклей своих учеников по режиссерскому факультету Театрального института им. Б. Щукина. Причем, предложил ученикам занять в спектаклях не студентов, а артистов его театра - молодых и опытных. Жанры четырех премьерных спектаклей кардинально отличаются друг от друга. Мистическая драма Ж. П. Сартра «За закрытыми дверями» соседствовала в афише с чеховским трагикомическим повествованием о нелегкой доле артиста в спектакле «Актёрская гибель». А действо в жанре театра абсурда «Король умирает» Э. Ионеско - с вольной фантазией на темы рассказов Ивана Бунина «В Париже». Художественный руководитель Театра имени Евгения Вахтангова Римас Туминас не дает спокойно жить ни своему коллективу, ни московским театралам. В рамках «Парада премьер», приуроченного к открытию Новой сцены театра, он решил провести «парад» дипломных спектаклей своих учеников по режиссерскому факультету Театрального института им. Б. Щукина. Причем, предложил ученикам занять в спектаклях не студентов, а артистов его театра - молодых и опытных. Жанры четырех премьерных спектаклей кардинально отличаются друг от друга. Мистическая драма Ж. П. Сартра «За закрытыми дверями» соседствовала в афише с чеховским трагикомическим повествованием о нелегкой доле артиста в спектакле «Актёрская гибель». А действо в жанре театра абсурда «Король умирает» Э. Ионеско - с вольной фантазией на темы рассказов Ивана Бунина «В Париже». Последний из названных спектаклей удалось недавно посмотреть автору этих строк. Поставила его режиссер (и, судя по всему, автор сценической версии) Гульназ Балпеисова. Спектакль получился стильный, энергичный, яркий, музыкальный, порой трогательный и, в то же время, очень спорный и неровный. Спорный – потому что некоторые рассказы Ивана Алексеевича Бунина (например, «Муза» и «Солнечный удар») на сцене трудно узнать. Они порой сужены до уровня примитивных комиксов, и только из отдельных намеков не очень трезвых персонажей становится понятно, о ком и о чем в них идет речь. О некоторых актерах, занятых в спектакле, в программке сказано, что они «…страдают, выпивают, ждут…». Особых страданий я в них, правда, не обнаружил, но с тем, что они много выпивают и чего-то ждут, соглашусь. И добавлю, что они, при этом, всласть забавляются и паясничают, весьма довольные собой. Наверное, авторы спектакля предполагают, что все без исключения зрители читали бунинские рассказы, и их (зрителей) должна изрядно повеселить веселая, громогласная и брутальная интерпретация отнюдь не веселых событий, происходящих в повествовании. Но вдруг на фоне этого балагана у тебя перехватывает дыхание и подкатывает к горлу ком… На сцене появляется посетитель парижского кафе, к нему подходит официантка, завязывается диалог, и ты понимаешь, что это – начало одного из самых трагических рассказов И.А. Бунина «В Париже». Играют эту пару замечательные молодые актеры Полина Чернышова и Максим Севриновский. С их появлением на сцене ты, как по мановению волшебной палочки или машины времени, вдруг переносишься в подлинный, пронзительный мир несчастных, лишенных тепла и нежности героев И.А. Бунина. И становишься свидетелем истории любви двух одиноких русских людей - бывшего генерала Белой армии и молодой женщины, которые попали в жернова истории и вынуждены тянуть «жизненную лямку» вдали от Родины без родных и друзей. Несмотря на то, что в это тихое, неспешное повествование все же периодически врывается вихрь разухабистого балагана, герои существуют как бы над суетой, суматохой, грубостью и аляповатостью окружающего мира. Артист Максим Севриновский ни своим обличьем, ни повадками не похож на генерала. Речь его героя, привыкшего к военным будням, отрывиста, неуклюжа и «угловата». А отнюдь не героическая внешность подчеркнута неказистым, кургузым костюмчиком, в котором его военная выправка кажется комичной. Да и сам он похож на свой костюм - серый, незаметный, «помятый» жизнью… Но надо видеть, как вдруг начинает оттаивать этот «кусок льда», когда обретает свою вторую половинку! Ты видишь, как теплеют его глаза, слышишь, как дрожит его голос, замечаешь, какими нежными становятся руки, когда он снимает с ног любимой женщины туфли… Признаюсь, с трепетом ждал встречи на театральной сцене с актрисой Полиной Чернышовой, которую уже успел полюбить в грандиозном фильме Сергея Урсуляка «Тихий Дон». Читатель, конечно, помнит, что эта юная девушка сыграла в нем Аксинью. Не все приняли ее в этом фильме, поскольку над многими до сих пор «довлеет» образ, созданный Элиной Быстрицкой в картине Сергея Герасимова. Приходилось не раз слышать и читать: мол, какая из Полины Чернышовой Аксинья?! Не похожа она на казачку! (Такое впечатление, что эти люди всю жизнь только и делали, что занимались изучением обычаев, нравов и особенностей внешних данных донских казаков!) По мне - так лучше казачки и не сыскать: огонь-девка, красавица и умница! Всем вышла - и лицом, и телом, и головушкой (хоть чуточку и дурной). Но одно дело – кино, где такой мастер, как С. Урсуляк, может сделать из любого актера гения. А с другой, - театр, где не предусмотрено дублей, где ты один против «тысячи биноклей на оси»! Признаюсь сразу: я был счастлив, что Полина оправдала ожидания. И вслед за Александром Сергеевичем, который не мог понять природу татьяниной «нежности и слов любезной небрежности», я с удивлением думал: откуда у этой девочки, которая (как мне кажется) кроме театрального училища еще ничего в жизни не видела и не испытала, столько ума, такта, нежности, душевной простоты и благородства?! Из каких глубин подсознания она «вытащила» такое тонкое понимание женской души, способность чувствовать боль и надежду ее несчастных героинь! А главное – способность играть самое трудное в актерской профессии – любовь! Понять этого я пока не могу. Наверное, это и называется волшебной силой искусства. Актриса не пытается ни разжалобить, ни очаровать зрителя. Ее официантка в первых сценах спектакля – самая обычная, тривиальная и лишенная какой-то особой привлекательности женщина. Черное платье, гладкая прическа, приветливая, но дежурная улыбка на устах. У нее одна отрада в жизни – граммофонные пластинки с записями Александра Вертинского. Практически весь день она уныло сидит возле стойки бара, ожидая редких посетителей. Появился один, да и тот оказался каким-то малахольным: сделал заказ и тут же убежал, оставив деньги. Потом он пришел во второй раз, в третий... Потом пригласил ее в синематограф. И вдруг у нее появляется надежда: может быть, это Он – тот, единственный, которого она ждала все эти годы на чужбине?! И, когда он приглашает ее к себе домой, она ни секунды не колеблется и шепчет: «Да!» И ты слышишь в этом шепоте пронзительный крик, стон, вой этой одинокой женщины, нежданно-негаданно осчастливленной Господом! И видишь, как «гадкий утенок» на глазах превращается в Царевну лебедь. Как расправляются ее плечи, какой горделивой становится осанка, каким счастьем начинают светиться ее глаза! Преображение актрисы изумительно! Он ее ласково обнимает, и вдруг мы слышим жестокое и неумолимое: «А потом он умер!» Какие-то руки в полутьме надевают на нее передник официантки и дают ей поднос. Глаза ее гаснут. Жизнь продолжается, но она уже окончена. И на протяжении всего второго действия Она – уже оцепеневшая и окаменевшая – сидит на заднем плане, как и прежде, возле стойки бара, не произнося ни слова… Второе действие начинается с манерного комикса на тему одного из самых любимых мной бунинских рассказов. Великая и трагическая «симфония» о несостоявшейся любви под названием «Ида», так же, как и несколько предыдущих рассказов, превращается в балаган. В нем два полупьяных фанфарона с шутками и прибаутками пытаются разобраться в коллизиях истории любви к скромной девушке, представленной на сцене в виде «женщины-вамп». Впрочем, вспоминать об этом не очень хочется, несмотря на то, что «женщину в мехах», т.е. ту самую Иду, играет одна из моих любимых актрис Мария Волкова… Между тем, финал спектакля опять заставляет душу разрываться на части. Неприкаянная худющая девчонка бегает по Тверскому бульвару и пристает к мужчинам с вопросом: «Не хочете ли разделить компанию?» Он останавливается, рассматривает ее и соглашается. И ведет в номера «Мадрид» на Тверской. Выясняется, что зовут ее Поля. Мама ее умерла, когда Поля была маленькой, отец погиб на работе, и она приехала из Серпухова в Москву к тетке. А та ей предложила пойти вместе на панель. Другой жизни Поля пока не видела. Но уже поняла, что она - жизнь - может оборваться внезапно. На его ироническую угрозу: «Ешь, а то убью!», она отвечает рассудительно: «А что ж вы думаете? Может, кто и убьет. Наше дело такое. Идешь неизвестно куда, неизвестно с кем, а он либо пьяный, либо полоумный, кинется и задушит, либо зарежет...» У Бунина рассказ кончается «открытым финалом» - не законченным диалогом героев. Но режиссер спектакля их не щадит. Он (актер Владимир Шульев) в припадке мизантропии и отчаянья (а, может быть, и жалости) душит Полю во сне… Актриса Полина Кузьминская играет свою Полю ярко, сочно и пронзительно. Она угловата, подвижна, забавна и трогательна. И, при этом, в ней есть какая-то скрытая трагедия. Рассказывая о тетке, она говорит мужчине: «Конечно, она меня погубила, да разве она мне зла желала!» Но уничиженность, желание угодить клиенту соседствует в ее душе с гордостью и еле теплящимся чувством собственного достоинства. Полина Кузьминская мастерски играет наивную девчонку и даже позволяет себе чуточку копировать провинциальный говорок. Но делает это абсолютно без стеба, грубости и насмешки, а с любовью и нежностью по отношению к своей несуразной героине. Но актриса играет не только саму Полю. Она пытается вместить в ее судьбу горькую долю миллионов подобных ей несчастных голодных и холодных «птах», которых за тысячелетия перемолола-передавила жизнь. Между тем, авторы спектакля вместе с прекрасной актрисой не пытаются что-то обобщать и проповедовать «идеалы гуманизма». Они просто намекают нам на то, что в суете, раздражении и злобе будней любой из нас, неровен час, может пройти мимо такой «птахи», а то и раздавить ее…
респект: https://www.facebook.com/100008257297278/videos/1687101291575098/?pnref=story Андрей Берченко, 18.1.2016 По некоторым рассказам из серии "Темные аллеи" Бунина, хочется сделать вывод, что главная тема - люди, которые на завершающих этапах своей жизни "отпускают вожжи" и вступают в интимные, зачастую, случайные отношения. В пятницу с Alexey Podgorny ходили на генеральный прогон спектакля "В Париже", молодого режиссера из мастерской Римаса Туминаса. Ходили не просто так, а что бы поснимать материала + взять интервью у режиссера Гульназ Балпеисовой для проекта "театральная вешалка" Вот что получилось:
респект: http://tvkultura.ru/article/show/article_id/147008/ Новости культуры, 15.01.2016 | 12:23 Владимир Бельдиян показал дипломную работу на Новой сцене Театра имени Вахтангова На Новой сцене Театра имени Вахтангова продолжается показ дипломных спектаклей режиссерской мастерской Римаса Туминаса. Свою работу представил Владимир Бельдиян. Небольшой рассказ Чехова «Актёрская гибель» он превратил в трогательную исповедальную историю. Бельдиян – сам актёр Театра Вахтангова, теперь пробующий силы на режиссёрском поприще. Перед первым показом поддержать молодого режиссера пришли однокурсники и преподаватели Щукинского училища. Владимир Бельдиян - человек в театре известный. Он поступил в труппу как актер сразу после окончания Щукинского училища в 2008 году. Спустя три года работы в театре пришел на вступительный экзамен на режиссерский курс Римаса Туминаса. «Я посмотрел за Туминасом, и как-то неожиданностью было для него самого, когда я пришел читать басню. Он так по-отечески сказал: "Что будем делать со спектаклями?" - "Я буду играть их. Бегать недалеко. Щука и театр". – "Ну, хорошо", - говорит режиссер Владимир Бельдиян. С тех пор Бельдиян успел снять короткометражку «Гудение шмеля» с ведущими актерами Театра Вахтангова и всерьез увлечься не самым известным рассказом Чехова «Актерская гибель», в котором разглядел что-то очень личное. Работа над небольшим спектаклем длилась больше двух лет. На главные роли с большим доверием согласились актеры отнюдь не начинающие. Анатолий Меньщиков – благородный отец и простак Щипцов – главный герой. В этой немногословной роли – текст на неполную страницу – сумел раскрыться больше всего. «Давно очень скоблю каблуками подмостки, но у меня нет опыта работы над такими ролями. У меня где-то порядка 90 ролей, но опыта настоящей работы, подробной, честной, вдумчивой, не было. Это возможно. Это все зависит от мастера», - признается заслуженный артист России Анатолий Меньщиков. Евгений Косырев и Владимир Бельдиян – ровесники. Они не раз играли на одной сцене.Теперь – встреча в новом качестве. «Очень профессиональный человек, очень, - говорит актер Евгений Косырев. - В этом плане я могу сказать, работая с Любимовым, с Туминасом, с Бутусовым, он имеет свой взгляд на жизнь, именно на жизнь. Скажу по секрету, он со мной делился, в нем умирает все-таки актер. Говорит, актер умирает, все я уже по-режиссерски думаю. За ним режиссерское будущее. Это явно». Бельдиян своего выбора в пользу режиссуры и не скрывает. На двух стульях не усидеть. После «Актерской гибели» - спектакля, в котором он захотел поговорить об оборотной, очень личной стороне жизни человека – его уходе, в голове есть новые идеи. Но главное желание – перенять у Римаса Туминаса традицию гуманистической режиссуры. Как говорит мастер, уловить человека, услышать его звук.
респект: http://www.vakhtangov.ru/news/2450 январь 2016 Театр имени Рубена Симонова стал филиалом театра имени Евгения Вахтангова 18 октября 2014 года вышло распоряжение Правительства Российской Федерации о передаче в федеральную собственность Московского драматического театра имени Рубена Симонова (распоряжение №2072-р). Предложение было внесено Министерством Культуры РФ. «Минкультуры России планирует в дальнейшем создать на базе Московского драматического театра имени Рубена Симонова филиал Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова», — говорилось в распоряжении. 6 февраля 2015 года Минкультуры РФ издало приказ № 217 «О реорганизации Театра Симонова и присоединении его к Театру Вахтангова». 23 декабря 2015 года во исполнение данного распоряжения и приказа было подано заявление в Федеральную налоговую службу по Москве о ликвидации юридического лица — Театра Рубена Симонова. Артисты — ученики и соратники Евгения Рубеновича Симонова, основателя Театра имени Рубена Симонова, — были приглашены в труппу Театра Вахтангова. Поздравляем Владислава Демченко, Светлану Йозефий, Игоря Карташева, Наталью Масич, Артема Пархоменко и Сергея Пинегина, с 1 января 2016 года принятых в театр имени Евгения Вахтангова. Зданию в Калошином переулке требуется капитальный ремонт для создания театрального пространства, удобного для зрителей и актеров. «Мы планируем провести ремонт в короткий срок и уже к концу 2016 года открыть новую площадку — филиал Театра Вахтангова», — говорит директор Театра Вахтангова Кирилл Крок. Филиал будет носить имя Рубена Симонова.
респект: http://www.ve.lt/naujienos/visuomene/zmones/rezisierius-rimas-tuminas-nestatau-dvarelio-maskvoje-1407093/ 2015-10-25 25 октября 2015 Режисёр Римас Туминас: Коттедж в Москве не строю. Дануте ЩЕПЕТИТЕ, журналист издания «Республика» Rimas Tuminas. © Stasio ЮUMBIO nuotr. Прошедшим летом на поле информационной войны между Литвой и Россией также попал и Римас Туминас, творческий руководитель Московского театра им. Евгения Вахтангова и Малого вильнюсского театра. Досталось ему и из виртуальных рогаток, хлопушек и даже ружей, (кто на что горазд, а также, в зависимости от наклонностей этих недругов). Но Римас по-прежнему продолжает пересекать поле битвы, перемещаясь то на одну сторону, то на другую, не обращая внимания на правила, устанавливаемые полем боя, с юмором читает, что о нём пишут в прессе. Любит пофилософствовать на тему политики твёрдой руки, в исторических событиях находит отклики из драмы Шекспира и по-прежнему уверен, что его призвание – гуманизация не только театральной деятельности, но и всего искусства в целом. В начале октября в Москве открыл Малую сцену, а две недели до этого занимался отделкой отсыревших стен в Малом вильнюсском театре. Присутствовал на встрече 300-го «Мадагаскарского» спектакля, пожелал дальнейших успехов только что выигравшему конкурс директору, наполнял собой атмосферу, дискутировал. В Москве его ожидает ещё одно испытание: в феврале на престижной сцене Большого театра планируется проведение премьеры оперы Д. Шостаковича «Екатерина Измайлова». - По пути в Литву, в Санкт-Петербурге, вам вручили премию «Царское село», другими словами, премию А.С. Пушкина. Вероятно, Вы уже удостоены всех наград, которые выдаются в соседней стране? - Наверное всех. Можно собираться домой… Данная премьера для меня очень важна, она пропитана духовностью, позволяет творчески раскрыться, все остальные несравненно меньше ангажированы, наполнены интригами. Она была основана в императорском лицее, где учился А.С. Пушкин, в зале, где он читал свои стихи. В зале царит непосредственная обстановка, и какие люди… интеллигенция, непосредственные личности, а также Большой Екатеринский дворец, где до сих пор не иссяк дух Пушкина. На ночлег меня устроили в одной из гостевых комнат дворца, но, даже находясь в величественном здании, сложно поддающемся описанию, спал тихо, как младенец. Рассвет был очень красивым, рано проснувшись, собрал несколько желудей под столетними дубами, их воткнул в большой вазон у меня в деревне, может весной, когда вынесу на улицу, хоть один взойдёт, и будет у меня расти дубок им. Пушкина. - Этим летом получилось пожить на даче? - Не много, да и не получилось насладиться пребыванием, был полностью поглощён работами, связанными с прудиком и избушкой. Да и само пребывание язвит душу, чувствую, словно совершил преступление – пришлось выкорчевать весь старый сад, так как ветки начали ломаться, что создавало опасность играющим в саду внукам. Сад постепенно и сам исчезал, но плодовые деревья, словно зная, что жить им осталось последний год, старались изо всех сил, давая такой щедрый урожай, что венцы ломались. Жалко, конечно, что такие сорта как антоновка или папинки уходят, в садах высаживаются окультуренные растения, низкорослые, но мне нравятся яблони, до яблок на которых добраться нелегко, а самые красивые яблоки созревают на верхушке яблони, кроме всего прочего и внукам по таким яблоням интересно лазить. Нужно будет посадить и такие яблони. Всё в нашей жизни должно возобновляться, снова и снова. - И где теперь будут петь ваши птицы? - Организую сотню скворечников. Как-то видел на одной картине огромный луг участками очень густой травы, и гнёздами птичек на этой траве. Представьте себе сотню разнообразных форм, а, возможно, и расцветок птичьих гнёзд – да это настоящий птичий фестиваль или карнавал. Как они уживутся между собой, каким будет их общий хор – не знаю, кто выживет – тот выживет, но, междоусобных конфликтов, надеюсь, удастся избежать… - Получается, те луга, те окна, та трава во дворе, что просится под косу, не отреклись от Вас? - Нет. Жаль, конечно, у меня не было родины, только место рождения. Жизнь меня вместе с родителями каждые четыре года кидала от Русни до Аукштайтии, от Аукштайтии в сторону Жемайтии. Конечно, было бы отлично иметь по небольшому домику в тех местах, где жил раньше, где проходил подростковый возраст, молодость… Был бы богат – построил бы везде по коттеджу и разъезжал бы в своё удовольствие… - В таком случае и в Москве не помешал бы коттедж? - Ну нет, там достаточно хорошей бутылки, строить коттедж там бы не стал… (смеётся) Не имея родины сконцентрировал усилия на том поместье, которое 25 лет спустя стало уже родным местом. С течением времени, в зависимости от вложений, место уже ощущается твоим, и встречает тебя или с радостью или с восхищением, эта земля меня узнаёт, и я её понимаю. - Там ощущаете, как «красиво ранним утром быть человеком»? - Радость почувствовать красоту и в той красоте увидеть себя со стороны, помню Аукштайтию, д. Виденишкяй, где жили на протяжении нескольких лет, помню, какие там невообразимо красивые летние зори, какие там озёра, которые затмевали все красоты, что мне в последствии приходилось видеть. В настоящее время, меня посещает такое же ощущение не только по утрам, но и вечерами, на закате, когда в природе воцаряется такое спокойствие, в котором начинает ощущаться вечность. Но на фоне чудовищной силы природы, её тайн, выглядишь не маленьким созданием, а красивым, достойным человеком, которого, во время заката, хочется немножко и пожалеть. Немножко любить, чтобы и тебя любили. Лермонтов написал: я хочу быть там, где меня любят, но несколько десятилетий спустя Чехов возразил: нет, нет, я хочу быть там, где я люблю; уверен, мысль Чехова более глубока. - Если цепляться к словам, мог бы подумать, что вам лучше в России, нежели тут, в Литве? Нет, нет. В Москве ощущаю себя слегка должным, ощущаю себя чужим, временно проживающим. Да, возможно, та театральная территория, которая приняла и приютила меня, хоть и не была для меня совсем чужой (учился во ВГИКе), как и идеи Вахтангова. Учредитель театра Вахтангова объявлял праздник жизни, праздник жизни в театре. Жизнь не всегда сопровождается только радостными событиями, в ней также присутствует достаточно горя, несчастья, потерь, но всё же существует путь к празднику, путь к большому празднику. Доберёмся ли мы, будем ли участвовать в том празднике – не известно, двигаясь по пути к празднику, нужно быть к нему подготовленным – быть чистым, гордым, достойным – такие установки мне близки, и не без причины меня считают продолжателем традиций Вахтангова, хотя, признаю, приходя в данный театр, знал о нём мало. Он предоставил возможность, ещё один этап для проверки, понятен ли мой театр в других местах, можно ли его распространять, как миссионеры распространяют свою религию. - Понимает ли Москва вашу миссию приглашать и рассказывать о творческих личностях Литовской республики: Анжелике Холиной, Фаусте Латенасе, Адомасе и Марии Яцовских, а теперь и Альгирдасе Латенасе, репетирующего спектакль со звездой экрана и театральной звездой – Юлией Рутберг? - Да, теперь А.Латенас со своей «свитой» - осветителем, сценографом, художником по костюмам… В начале не особо радовался (зачем своих втягивать), но я ему говорил, подождите, подождите, немножко терпения, сами поймете, зачем они тут, а когда сами увидели – необходимость что-либо доказывать отпала сама собой. Пригласил тех, работы которых достойны их очарования, и они понимают, что в любой стране они будут восприниматься соответственно. Работать поверхностно или экспромтом мы не умеем, или не можем, и они в нашей культуре это очень ценят, отыскивая и обнаруживая связи с Йозасом Мильтинисом и плеядой, наследием наших гениальных актёров и режиссеров. Это речь об исторической связи народов в области культуры, и это радует. - Для Вас оказались неожиданными нападки со стороны литовской прессы этим летом? - Да, осталось немного обиды из-за этой несправедливости, из-за такой интерпретации моих мыслей… Мне полностью понятно желание, даже требование некоторых людей, чтобы я кардинально заявил о своих чувствах не находясь в театральной обстановке, где, как мне кажется, удаётся распространять свои соображения. Но, всё же, думаю, в разы большим вызовом будет именно находиться на своём месте, а не остановиться и всё бросить. Да, правда, в жизненной обстановке всё выглядит по-другому, чем в театре: и город мне сопротивляется, и я ему сопротивляюсь – между нами возникает конфликт. В то время, когда приехал в Москву, Россия была открыта Европе, Европа также приглашала её к себе, вокруг царило ощущение большого праздника, и я себя ощущал фактором, объединяющим культурные пространства, видел смысл в сотрудничестве, но теперь ситуация поменялась и для пребывания требуется иная мотивация. Что было обещано, обговорено, и скреплено рукопожатием – требуется соблюдать – постановка оперы Дмитрия Шостаковича «Екатерина Измайлова» в Большом московском театре оперы и балета, что на данный момент, без сомнения, меня пугает, но мотивацию уже нашёл: Российская история – это вечный путь на каторгу, это изгнание. Этот образ связан с довоенными и послевоенными отголосками и способен объединить русским и литовским народами прожитую боль. До февраля ещё нужно сформировать новое театральное поколение, сравнимое по силе с поколениями Борисовой, Яковлева, Етуша. Из 35 молодых людей, посещающих академию, останется максимум 15, когда буду уезжать - пожелаю им дальнейших успехов, чтобы быть уверенным что не пропадут, закрепятся в этой жизни. - Наверняка замечаете, что и русские журналисты пользуются любой возможностью интерпретации ваших высказываний. - Да, и так называемая жёлтая пресса, и журналисты, ищущие ярких событий, сенсаций… но объясняться, отвечать, втягиваться в дискуссии, доказывать или спорить – это не для меня. Делаешь невозмутимый вид лица и продолжаешь двигаться дальше. Возможно, я из-за этого и стал немного более закрытым, возможно научился слушать, но не слышать, смотреть, но не видеть, научился отмежевываться, но нужно и себя контролировать, чтобы не стать чёрствым, мстительным, чтобы не стать полностью глухим и слепым ко всему вокруг происходящему. Я давно отказался от борьбы. Я без сомнений был шокирован, когда меня полтора года назад настигла та болезнь, но потом или мой организм или природа прошептали мне утешение: нет, бороться – не буду бороться, это бессмысленно, при любом раскладе не выиграю, но не сдамся. Бороться не буду, но не сдамся. Как не сдаться, не борясь - само по себе уже является искусством жить, или опытом, благодаря которому можно превратить дальнейшую жизнь в искусство, если, конечно, Бог даст это сделать. Без сомнений, при каждом случае думаю о возвращении домой, хотя и ни разу его и не покидал, и повторно напоминаю себе и другим, в Москве никакого коттеджа не строю…. - …кроме театра. - И не занимаюсь строительством никакого театра, только пытаюсь пробудить его для творчества. Почти организовал восстание против невежества, непризнания явлений, против неискренних тем для разговора, против имитации актёрского творчества, расторгнул тот сговор между актёрами и зрителями, когда одни другим хотят понравиться, соответствовать, - т.е. восстал против поверхностного существования. Не устаю повторять актёрам: не старайтесь нравиться. Повернитесь к Небу, Небо наблюдает за вашей игрой, ваши старания, кроме этого, вы должны чувствовать ответственность перед автором пьесы, а не перед зрителем. Поиски в сторону лёгкого жанра или потворство публике не может быть призванием театра, в обратном случае пришлось бы его или закрыть или пренебрегать такой территорией для творчества. - Что вы думаете о том, что культура неспособна сопротивляться насилию, инстинктам? Хрупкое положение, очень хрупкое, но вспомните предназначение искусства. Если её захватить, и вы в ней твёрдо стоите на ногах, при любой политической ситуации, которая, без сомнения, потрясает и отбрасывает, главная цель – сохранить верность красоте или гармонии. А что касательно удивления – меня многое удивляет. Каждый раз, когда сталкиваюсь с чудом творчества, когда вижу, что создателю удалось прикоснуться к идеалу, достичь совершенства, стараюсь впитать знания, и, склонившись, благодарю создателя, удивляясь и восхищаясь его творением. Именно эти проявления в искусстве, музыке и театральной деятельности не позволяют разочароваться в человеке. Очень радует молодёжь и дома и в Москве, где под моим началом организована студия красивых талантливых людей – это тоже не даёт мне попасть в воронку безнадёжности, разочароваться в жизни или во всём человечестве.
респект: https://www.facebook.com/profile.php?id=100002202946732 Дмитрий Дубинский добавил 3 new photos. 20.1.2016 От всей души поздравляю Римаса Владимировича Туминаса с днём рождения. Он говорит, что "Театр - это связь с Небесами". Его удивительные спектакли тому подтверждение. Крепкого здоровья, неиссякаемого вдохновения, сил и азарта, чтобы осуществлять всё задуманное!
респект: https://www.facebook.com/photo.php?fbid=991196480941264&set=a.457974357596815.102813.100001527640856&type=3&theater Maria Chernova, 20.1.2016 С Днём Рождения, Мастер!
респект: RATANN http://antipenko.forum24.ru/?1-2-0-00000058-000-0-0#007 http://www.vakhtangov.ru/news/2452 январь 2016 Режиссёр - постановщик Вадим Дубровицкий приступил к репетициям спектакля по пьесе Теннесси Вильямса «Трамвай «Желание». Художник - Семен Пастух. Композитор – Иван Волков. В репетициях принимают участие: заслуженная артистка России Анна Дубровская (Бланш Дюбуа), Мария Бердинских (Стэлла), Александр Горбатов (Стэнли Ковальский), Артур Иванов (Митч). Премьера спектакля на Новой сцене театра намечена на 27 апреля 2016 года. Вадим Феликсович Дубровицкий – режиссер, продюсер, сценарист. В 1981 году окончил ЛГИТМИК (актерско-режиссёрский курс, отделение музыкального театра). Вадим Дубровицкий одним из первых в 1988 году открыл свой продюсерский центр. Сегодня он — режиссёр и арт-директор «LA' ТЕАТРа». Среди его театральных постановок: оперетта И. Штрауса «Летучая мышь», опера Г. Доницетти «Колокольчик», фантазии на темы одноактных французских пьес «Прости мои капризы» (Кемерово, Музыкальный театр), мюзикл «Театр города Глупова» по М. Е. Салтыкову-Щедрину, «Я ничего не помню» А. Миллера, «Слухи» Н. Саймона (Москва, Антреприза Вадима Дубровицкого), мистическая комедия И. Фридберга «Дура, это любовь!», «Человек и джентльмен» Э. де Филиппо, «Любовь-кровь» К. Драгунской, «Стеклянная пыль» Г. Слуцки, «Вишневый сад» А.П. Чехова (Москва, Театр «LA'Театр»). Широкую известность получил как режиссёр фильма «Иванов», снятого по мотивам одноименной пьесы А. П. Чехова. Фильм — Призер XXXII ММКФ, Интернет-фестиваля «Российской газеты» — «Дубль дв@» и др. Среди киноработ Вадима Дубровицкого: «Полонез Кречинского», «Иванов», «Военный госпиталь», «Залиния», «Черта».
респект: http://www.vakhtangov.ru/mediabox/interview/press/31333 Римас Туминас: «Театр — это связь с небесами» Дата публикации: 19 января 2016 Издание: Литовский курьер Художественный руководитель Театра им. Вахтангова и один из самых сильных режиссеров мировой сцены Римас Туминас ресурсу «Культура Москвы» — о вахтанговских традициях, русской классике и оперном дебюте в Большом. О вахтанговских традициях Как сказал Эфрос, главная традиция — это хороший спектакль. Конечно, я был бы не прав, сказав, что досконально изучил Вахтангова, что я его последователь. Ведь эти самые традиции не есть некая система правил. Это что-то невидимое. Чувство театра на сцене и в жизни. Праздник веры в красоту. Об умении учиться Вахтанговцы сегодня в эйфории. С одной стороны, это прекрасно. С другой — немного настораживает. Удача случилась, успех пришел, но до праздника еще далеко. Мы только идем к празднику. Может, этого праздника вообще нет. Может, мы опоздаем на него. Может, он закончился. Но идти все равно надо. Дорога — и есть главная радость. Я с болью в сердце это говорю, но в театре не все научились учиться. Вот это безразличие друг к другу, раздробленность, неумение осваивать чужой опыт меня огорчает. Часто вспоминаю актера Регимантаса Адомайтиса. Время менялось, эстетика театральная менялась. И он, уже будучи мэтром, приходил на репетиции, наблюдал за всеми и за всем, искал сегодняшнюю интонацию. Тогда я его еще раз полюбил. Человек в годах хочет учиться. Отстраненность и убежденность «я все знаю — умею» — огромная ошибка. Знаете, как в четвертом акте «Дяди Вани»: профессор уезжает, Епиходов говорит: «Ну вот, уезжает, будет жить в Харькове». А няня воркует себе: «Ну и хорошо, ну и уедут, ну и слава богу». Она счастлива, что снова будет все, как прежде. Чай, обед, лапша… Это подсознательная тяга к спокойствию, к лапше, к порядку есть в каждом из нас, и в некоторых артистах моих есть. Многие мечтают вернуть прежние времена. Меня очень это обижает. Я думаю, что бессмысленно работаю, что все эти годы в Москве прошли мимо. Но сдаваться нельзя. Тем более что периоды уныния проходят, и эффект от постоянного брожения в театре куда сильнее. Люди ссорятся из-за премий, делят сцену, просят дополнительные залы. Это так красиво! Конечно, утомительно, но выходишь из театра и улыбаешься — молодцы! Стремятся! Хотят! О художественном руководстве Главное — это терпение. И умение интуитивно чувствовать, что важно, а что — нет. Хотя я и научился слушать, но не слышать, смотреть, но не видеть. Тем не менее главная моя слабость при мне — не умею говорить «нет». Помните, в «Чайке», когда Треплев спрашивает Дорна: «Писать мне или не писать?», тот ему отвечает: «Конечно, пишите, только пишите про красивое и вечное». Так и я — «конечно, пишите, конечно, ставьте, конечно, играйте» (смеется). Когда человек живой, жадный до нового, это чувствуешь. И все для него делаешь и потом не жалеешь. В Театре Вахтангова немало артистов старшего поколения. Я думаю, мой долг — через театр помогать им, дотировать, поддерживать. Бросить их на нищенскую пенсию меня никто заставит. И, конечно, их всех надо воскрешать, чтобы они себя любили, а не уничтожали унижением. Когда я приехал, это был кошмар, унижение и стыд. Я мучился, подписывая бумаги о зарплате. Гордость, наверное, и есть самая главная вахтанговская традиция. Ходить с прямой спиной, с высоко поднятой головой, в бабочке или красивом платье. Да-да, вот это все — «в театр как на праздник». Это нужно было вернуть. И они сразу заиграли, засверкали. Горько, что не доходят руки до каждого. Я хотел бы, но не успеваю обнять всех. О Театре им. Вахтангова и Малом театре в Вильнюсе Малый театр в Вильнюсе — мое детище. Очень его люблю. Но бываю, к сожалению, нечасто. Слишком много задач я поставил перед собой здесь. Когда-то думал о равномерной жизни — три месяца в Вильнюсе работать, девять месяцев — в Москве. Но не получилось. Впрочем, я безумно рад тому творческому подъему, который царит сегодня в вахтанговском театре. Уже не понимаю, кто и что репетирует (смеется). Огромный репертуар, семь самостоятельных работ, две сцены, множество гастролей. Все живут с ощущением праздника. Но это не моя заслуга. Я просто помог вахтанговцам поверить в себя. Вся проблема заключалась в том, что им не верили. А человеку надо верить. И говорить всегда: ты красив, ты гениален, ты нужен и интересен. И не только актерам. Всем сотрудникам. Ужасное глупое предубеждение — артист тогда лучше играет, когда он беден, сир, убог, «весь в искусстве». Я убежден: гордость (не гордыня) за себя и свое дело необходимы каждому. Моя задача — поддержать и найти роли. Но артистов у нас так много, приходится нелегко. Я приглашаю разных режиссеров. К слову, «Бег» считаю лучшим спектаклем репертуара. Очень люблю Бутусова. Всегда ему верил и верю. О вере в красоту Я не устаю от театра. Это моя жизнь. Единственное, что дает силы. Как бы ни разрушали, ни разъединяли, что бы ни говорили плохого. Мол, я кого-то предал, где-то не остался, куда-то уехал. Я уверен: нет никакой разницы, где ты. Главное — то, что ты делаешь. Как миссионер, который провозглашает одно и то же — вечное и красивое, несмотря ни на что. Театр — это мольба о мире и правде. И вера в то, что красота победит. Театр верит в саму веру. Шекспиру пришлось пять актов трагедии написать, чтобы привести всех героев к справедливости и гармонии. Но в том-то все и дело, что он не написал шестого акта… Идеал не достижим. Об искусстве без национальности У искусства нет национальности. То, что ценно, красиво, совершенно, к национальности не имеет никакого отношения. У Эфроса, Любимова, Феллини нет национальности — они все наши. О сострадании в театре Театр в моем понимании зиждется на сострадании. Только здесь я нахожу нерв и сущность. Это моя религия, если хотите. Мир меняется, уходит, уплывает. Каждый грешен от рождения. Действительность — кровавая, жестокая — провоцирует на борьбу. Я давно отказался от борьбы. Даже от борьбы с болезнью. Сказал: бороться не буду, но и сдаваться тоже не собираюсь. Это помогает. О театре и политике Никогда театр не будет решать социальные или политические задачи. Намеки на власть и конкретных ее представителей не люблю. Ко мне часто приходят молодые режиссеры и говорят: «Вот здесь мы Медведева покажем, а здесь — Путина». Я отвечаю жестко: «Идите в другой театр, извините». Все думают, что я боюсь, потому что иностранец. Но дело не в этом. Я считаю, что политика — не предмет искусства и не цель театра. Современность, смелость — ну, может быть. Но это не глубина жизни. О героях Я никогда не осуждаю героев. Не думаю, что «вот этот плохой, потому что стремится к власти». А может, это его болезнь? Может, он несчастный? Или добра всем желает? О правде и смысле Не устаю бороться с имитацией правды на сцене, со сговором со зрителем. Когда так: «мой герой любит ее героиню. Я сказал, что любит, значит верьте. Зачем так уж страдать». Такой торг не ведет к творчеству. Это только шоу, развлекательная программа. Никто не взрывает суть человека и природу явлений. Французский поэт Пьер де Ронсар (не Шекспир, как все думают) сказал: «Весь мир — театр. Все мы — актеры поневоле. Всевышняя судьба распределяет роли, и небеса следят за нашею игрой». Вот это закон театра и актерского существования вообще. Не между собой играть, не зрителям даже, а небесам. Театр — это связь с небесами. Красивый обман, возможность помочь человеку, дать ему надежду на вечную жизнь и свет. Другого назначения у театра нет. О дебюте в Большом театре В Большом театре я работаю впервые. Полтора года отказывался, боялся. Но в итоге решил: все к старости уходили в музыкальный театр. И Станиславский, и Немирович-Данченко. Им надоели драматические актеры (смеется), они все про них поняли. А тут музыка, поэзия, новые люди. Так что я решил, что это знак — старость пришла (смеется). Конечно, мне страшно. Сейчас устраиваю актерские психологические встречи. И очень рад, что солисты заинтересовались. С воодушевлением обсуждают вместе со мной, о чем поем, какая ситуация, что за обстоятельства. Я учу их раскрывать текст. Меня пугали, что в оперном театре артисты просто стоят и поют. Это неверно. Я увидел их заинтересованность. Они теперь частые гости в вахтанговском. Смотрят спектакли, расспрашивают меня, как достигать того или этого. Название для постановки я не выбирал — «Катерину Измайлову» мне предложили. Наверное, решили: «он, вроде, умеет ставить русскую классику, давайте попробуем». Сложное произведение. Но я, при всей его драматичности, хочу увидеть поэзию. Привнести ее в спектакль. Конечно, очень тяжело работать без Фаустаса (Фаустас Латенас — композитор, постоянно работающий с Римасом Туминасом. — Прим. Ред.). К тому же вижу: то, что смотрится в драматическом театре, в оперном не смотрится совсем. Еще один минус. Кто-то в январе приезжает, кто-то — в феврале. Собрать всех солистов вместе очень сложно, а я этого не люблю. Партию знают, но на сцену не выходят пока. Мне важен ансамбль. Задачу по его обретению сложно решать на расстоянии. Тем не менее я верю в этот театр и в этих солистов. О режиссерской лаборатории В январе на недавно открывшейся Новой сцене покажут свои работы Гульназ Балпеисова, Хуго Эрикссен, Максим Мальцев, Владимир Бельдиян, Анатолий Шульев — выпускники моей первой режиссерской лаборатории в Щукинском училище. Сначала она была немалая, сейчас остались всего пять человек. Так бывает, и так, наверное, должно быть. Даже из пяти, которые есть сейчас, я не могу знать, кто останется в профессии. Это их выбор и их воля, их любовь, их безумие. Без безумия не бывает театра. Но я бы очень желал, чтобы они состоялись как режиссеры. Все предпосылки к этому есть. Они уже поверили в то, что в театре нужно искать человека, а не создавать характеры и находить конфликты, как это велит делать вся театральная школа. Их спектакли («За закрытыми дверями» по Сартру, «Актерская гибель» по Чехову, «В Париже» по Бунину, «Король умирает» по Ионеско) — преддипломные и дипломные работы. Мы покажем их не только зрителям, но и всем худрукам и режиссерам, которых сумеем пригласить. Ребята должны рассредоточиться, перестать жить здесь, у нас. Я не очень хороший педагог, я — хороший практик. И приучал каждого к практике, они много наблюдали, буквально жили в театре, ассистировали мне и другим режиссерам. Если бы мне молодому выпало такое счастье, я бы очень завидовал сам себе. Это та самая практика, которая провоцирует профессионализм. Но пришло время разогнать всех по другим театрам. Жаль, конечно, их отдавать, как своих детей. Но это необходимо. О планах и мечтах Я хотел бы обратиться к грекам. Раньше ничего не понимал — какие-то боги, какой-то хор. А сейчас античность вдруг стала мне понятной, теплой, близкой. Пытаюсь согласовать работу с Национальным театром Афин, надеюсь сделать совместный спектакль — греческий хор, русские актеры, открытый амфитеатр. По-прежнему хожу вокруг русской классики. Главный русский автор для меня? Был, есть и остался — Чехов. Сегодня кажется очень актуальным Салтыков-Щедрин. Думаю о Данте. Во всех этих авторах есть загадка смерти и вечной жизни. Никуда не деться мне от этой темы.
респект: http://mirnov.ru/rubriki-novostey/kultura/rimas-tuminas-otdal-svoim-uchenikam-novuyu-scenu-teatra-vahtangova.html 14 января 2016 Римас Туминас отдал своим ученикам новую сцену театра Вахтангова Дерзкие, откровенные и проникновенные спектакли идут на новой сцене театра Вахтангова в течение двух недель. Ставят их ни мэтры театра, а начинающие, молодые режиссеры, недавние выпускники первой в Москве режиссерской мастерской Римаса Туминаса. Первый спектакль по пьесе Жана-Поля Сартра «За закрытыми дверями» поставил молодой режиссер Хуго Эриксен. Постановка собрала аншлаг, вдохновив 22-летнего режиссера на новые подвиги. Во время пресс-конференции, прошедшей в Вахтанговском театре, Хуго выглядел увереннее остальных своих коллег и говорил, что ему легче. Правда, обмолвился, что репетировать с актерами было непросто. - Мы ставили спектакль о жизни в аду, и некоторые репетиции превращались в настоящие адовы муки, — констатировал молодой режиссер, оставив за скобками подробности. — Я благодарен театру и лично Римасу Владимировичу за то, что нам, еще не оперившимся режиссерам, дали шанс показать свои работы публике на настоящей, а не на учебной сцене. Вообще, в театральной афише — четыре спектакля, по количеству выпускников режиссерской лаборатории Туминаса. Пять лет назад в Театральном институте имени Щукина худрук вахтанговцев набрал свою первую в Москве режиссерскую мастерскую. Обучение в ней было особенным. Студенты-режиссеры с первого же курса получили возможность занимать в своих работах не только студентов актерского факультета Щукинского института, но и артистов Театра имени Вахтангова. Каждый из студентов мастерской должен был работать ассистентом режиссера на постановке одного из спектаклей Вахтанговского театра, ныне находящихся в его текущем репертуаре. С самого начала в группе было пять человек, но до финала дошли четыре выпускника. Именно они в июне получат дипломы об окончании режиссерского факультета Щукинского института. Однако сначала их работы оценивают зрители. 14 января на вахтанговские подмостки выйдут герои спектакля «Актерская гибель», поставленного Владимиром Бельдияном по одноименному рассказу Антона Чехова. Аншлаг гарантирован и следующему спектаклю, который называется «В Париже». Его по мотивам рассказов Ивана Бунина поставила еще одна ученица Туминаса — Гульназ Балпеисова. Ее дипломную работу покажут 16 января. - Наш спектакль о любви, которая дает силы жить, — отметила Гульназ. — У нас подобралась хорошая команда, и Римас Владимирович точечно, лаконично, медленно, но жестко вел нас к тому, чтобы мы постигали профессию. Мы, как деревья в саду Туминаса, которые, я надеюсь, будут расти, а по весне расцветать. Завершится смотр молодых режиссерских сил 19 января спектаклем по пьесе Эжена Ионеско «Король умирает» в постановке Анатолия Шульева. - Нам выпала честь закрывать режиссерскую лабораторию, — сказал Шульев. — Спасибо артистам, которые бесплатно, в свободное время репетировали свои роли. И хотя наш спектакль про смерть, надеюсь, что нам он принесет сценическую жизнь. Сам Римас Туминас, выступивший в конце брифинга (пресс-конференции не получилось, так как журналистам не предложили задать вопросы), поразил журналистов нестандартностью мышления. - Мы должны стремиться к гармонии, но знать, что рядом мир воюет, — сказал наставник, обращаясь к ученикам. — Мы должны сосредоточиться на человеке, выражать не себя, а эпоху, живых людей и стремиться к миру. Желаю вам воли, отваги и храбрости на режиссерском пути,- высказал режиссер свою гражданскую позицию, а затем, похвалив учеников, зачем-то сообщил, что у него в тезисах выступления написано «всех выгнать». — Но это я говорю не о вас, журналистах, вам спасибо, что пришли и внимательно нас слушали, - заметил Римас Владимирович. После этих слов молодые режиссеры и присутствовавшие на брифинге актеры заволновались, ведь эти слова они могли отнести на свой счет. Но, к счастью, все обошлось. Скорее всего Туминас так пошутил, чтобы держать людей в тонусе. Кстати, все четыре спектакля будут сыграны вновь в марте и в мае. После этого Римас Туминас примет решение, какие постановки можно будет включить в репертуар, а какие останутся лишь дипломными проектами. Андрей Князев. Фото автора
респект: https://vk.com/public43163643 http://www.trud.ru/article/20-01-2016/1333244_rezhisser_naraspashku.html 20 Января 2016г. Режиссер нараспашку Римас Туминас отмечает свой день рождения без «четвертой стены» Римас Туминас и вахтанговцы - радостное братство. Фото Сергея Бирюкова Сегодня художественный руководитель Академического театра имени Вахтангова Римас Туминас отмечает день рождения. Вечером, на вахтанговской сцене – его спектакль «Дядя Ваня», с которого началась новая эра в знаменитом театре на Арбате. Нет ни одного зрителя, который остался бы равнодушен к этой постановке. Роль дяди Вани – Ивана Войницкого, вне всякого сомнения, лучшая работа Сергея Маковецкого на сцене. Она войдет в историю мирового театра, потому что «Дядя Ваня» – историческая пьеса, которую режиссер прочел так тонко, как мало кто до него, потому что Вахтанговский театр прогремел на все континенты мира (гастролировал и в Европе, и в США, и в Канаде, и в Китае) как театр уникальный, завораживающий… И, конечно, потому что Сергей Маковецкий – великий русский артист. На сцене театра Вахтангова Римас Туминас поставил спектакли, попасть на которые совсем непросто: «Ветер шумит в тополях», «Маскарад», «Последние луны», «Онегин», «Дядя Ваня»… В октябре состоялась премьера «Минетти». В каждой постановке – любовь к человеку, вера в его возможности и высокая жизнь духа. Римас Туминас руководствуется фразой одного из своих любимых режиссеров – Всеволода Мейерхольда (он его ставит даже выше Станиславского): «Душа театра – актер плюс зритель». Как известно, Мейерхольд для приближения актеров к зрителю упразднил занавес, разрушив тем самым так называемую «четвертую сцену». И Римас Туминас, открывая в театре Новую сцену – суперсовременную, высокотехнологичную, – все активнее вовлекает публику в театральное действо, и спектакль «Минетти» – это прямой контакт публики и героев. У Римаса Туминаса много планов. В начале весны он приступит к постановке нового спектакля – это может быть «Фауст» по роману Гете, могут быть горьковские «Последние», а может и «Царь Эдип» Софокла. Артисты уже читают все эти произведения, мысленно выбирают роли, которые хотели бы сыграть, и ждут новой работы с Мастером. Римас Туминас – из тех режиссеров, для которого процесс также дорог, как и результат, и каждый его процесс навсегда остается в памяти участников. Они – сотворцы, они – художники, они – единомышленники. Римасу Туминасу удалось создать сплоченный театр, а это – большая редкость во все времена. Он отсекает интриганство, сплетни, зависть, коварство, тщеславие, потому что все это – пережитки неуспешного театра, а Вахтанговскому сопутствует успех. И пусть так будет всегда! Газета «Труд» поздравляет большого труженика Римаса Туминаса с днем рождения и желает ему успехов, здоровья, любви и мира.
респект: https://vk.com/public43163643 http://www.jewish.ru/culture/cinema/2016/01/news994332356.php 22.01.2016 Адомас Яцовскис: «Свет меняет всё» Сценографа Адомаса Яцовскиса называют ведущим театральным художником-постановщиком в Литве, да и на московских театральных сценах он частый гость, хотя сам себя больше считает художником-живописцем. В эксклюзивном интервью Jewish.ru он рассказал, почему предпочитает мольберт театральной сцене, чем Москва отличается от Вильнюса и как он покажет нам уже в феврале в Большом театре сгустившуюся в воздухе тяжесть и страсть. - Все ваши предки – из Литвы. Но ваши близкие – редкий случай для еврейской семьи – благополучно пережили войну. Как это удалось? – Семья жила в Каунасе. Дедушка был зажиточным человеком, имел два кинотеатра, но при этом придерживался левых взглядов, давал деньги на компартию. Сколько мне сейчас должна эта партия! И ни фига не отдаст. Отец был призван в литовскую армию, а когда советские войска оккупировали Литву, автоматически стал красноармейцем. И во время войны он с Красной армией отступал. Всем моим родственникам как-то удалось эвакуироваться из Литвы. Маме – в Киров, дедушке с бабушкой – в Казань. На момент их возвращения из эвакуации столицей стал Вильнюс, и все поселились там. Мои будущие родители получили одну или две комнаты в польском доме, но поляки стали постепенно уезжать в Польшу, и скоро весь дом остался моей семье. Там я и родился. - Вашим первым языком стал русский. Почему? – В доме говорили по-русски и по-литовски. Если родители хотели посекретничать – переходили на идиш. Но нас, детей, идишу не обучили. Я закончил русскую школу, потому что моей маме казалось, что там меня могут лучше научить великой русской литературе. Ожидания мамы не оправдались: «Евгения Онегина», например, я по-настоящему прочел и прочувствовал только перед постановкой в Вахтанговском театре. Потом выучил литовский – в художественной школе, общаясь с друзьями, в институте. - Живопись – дело семейное? – Отец просто имел способности. Мой брат Иокубас – художник-график. Сын Мариус – сценограф и художник. Племянница Мария – дизайнер. Сестра Александра – сценограф и художник по костюмам. - Вы учились в художественном институте целых 7 лет. Что вы там так долго делали? – Во-первых, в Вильнюсском художественном институте курс обучения длился шесть лет. Во-вторых, сначала я поступил на отделение витража. Был как раз первый выпуск Школы Чюрлениса, и его ученики на отделение живописи поступали автоматом – это было политическое решение. Я учился в другой школе и не уверен, что Школа Чюрлениса была лучше. Чтобы не попасть в армию, я просто выбрал факультет, на котором был самый маленький конкурс. Кое-чему успел научиться за год, даже витражи маленькие делал. - На следующий год вы поступали заново – и опять не на отделение живописи... – Поступал на сценографию, хотя хотел быть живописцем или скульптором – только потому, что там преподавал один из лучших литовских живописцев, у которого я хотел учиться, Аугустинас Савицкас. - Когда состоялся ваш театральный дебют? – Не сразу. Сначала рисовал афиши в кинотеатре. Потом все равно пришлось идти в армию. Служил в Калининграде, на Советском проспекте, при начальнике штаба – писал шрифтом то, что можно было напечатать на машинке. Причем начальник штаба требовал, чтобы я писал тем же шрифтом, что и мой демобилизовавшийся предшественник, говорил: «В армии все безобразно, зато все – однообразно». Должность моя называлась метеонаблюдатель-радист-кодировщик. Но что это такое – не знаю. Потом опять рисовал афиши, год работал на телевидении, еще год перебивался как свободный художник – никто меня не знал, в театр не приглашали. Пока однажды мой однокурсник не предложил мне сделать вместо него «Фрекен Жюли» в Шяуляе. Однокурсник был так востребован, что просто не успевал. Второй раз я попал в театр потому, что участвовал в сценографической выставке и кто-то меня заметил. Затем в каунасском театре какая-то художница не хотела делать спектакль – и предложила меня режиссеру. А в 1978 году мой друг-художник ушел из Молодежного театра, и главный режиссер Даля Тамулявичюте, ученица Марии Кнебель, пригласила меня на его место. - Первая ваша работа с Римасом Туминасом – «Улыбнись нам, Господи» по прозе Григория Кановича в Малом драматическом театре Вильнюса. Двадцать лет спустя вы сделали ремейк на большой сцене Вахтанговского театра. Корректно ли сравнивать эти спектакли? – Литовский спектакль был чуть более легкий, европейский, и актеры легче играли, и сделали мы его в сто раз легче, чем здесь. В Литве это была одна из самых приятных моих работ в театре. Без напряжения, с удовольствием. Собирались в одиннадцать утра, шли с Римасом кофе пить. Римас говорил актерам, что пошел работать с художником. Возвращались в двенадцать – и до часу, до двух ночи репетировали. А в Вахтанговском театре и мне, и Римасу было труднее. Знаете, гораздо легче нарисовать картину, чем сделать потом копию – повторять скучно. Кроме того, литовские актеры легче чувствуют стилистику Туминаса, меньше задают несущественных вопросов. - Декорации были те же? – Посолиднее, потому что сцена больше, но – те же. Все удалось сделать из натуральных старых досок: я уговорил рабочих из мастерских Леонида Керпика – очень хорошие мастерские, меня там любят – поехать по заброшенным деревням. Оказалось, найти старые доски не так просто – их скупают французы, увозят и строят у себя антик. Сейчас работаю с другими мастерскими – Большого театра – вот там рабочие никогда бы не поехали искать старые доски. - Откуда взялась пьеса? – Гриша Канович – известный литовский писатель, с которым мы были давно знакомы и дружны, написавший много сценариев и инсценировок, предложил эту постановку театру, но ставить изначально должен был хороший кинорежиссер Альмантас Грикявичюс. Это был его дебют в театре, он написал инсценировку, но постановка не получалась. Собирались, о чем-то говорили, несколько раз он и со мной встречался, зачем-то показывал мне книги Каббалы… Но я ему сказал, что это не имеет отношения к театру, и знать этого не нужно. Римас потом все переделал. - Что вдохновило вас на создание декораций? – Есть очень хорошая книга фотографий Романа Вишняка, который запечатлел еврейские местечки в Литве и Польше. Вот они инспирировали картинку декораций. На этих фото были люди – точно герои инсценировки Кановича. И костюмы, и типажи, и вещи какие-то, и атмосфера. Самое трудное было не поддаться соблазну и не сделать «а-ля Шагал». - Вы 25 лет преподавали сценографию. Были профессором Вильнюсской академии художеств... – Года полтора, как не преподаю, слава Б-гу! - Каким талантом должен обладать человек, чтобы быть сценографом? Как вы это объясняли студентам? – Уметь видеть. И уметь думать. Я – неразговорчивый. Пальцем указывал и говорил: «Тут – плохо, а вот здесь – хорошо!» Объяснял, почему. Меня тоже так учили. Заставлял смотреть книги, альбомы, изучать архитектуру – и, кажется, не смог заставить, никому это не интересно. Пытался заставить их думать. Я пытаюсь создать атмосферу спектакля. Пространство. Я вообще хочу делать не декорации, а среду обитания. Мне не хочется даже называть это декорациями. Моя главная задача в театре – не навредить, как у врача. Не испортить работу режиссера. А быть интересным самому по себе – мне совершенно не интересно. - Разве не бывало, что вы превосходили постановщика? – Бывало. Но мне такой театр не нравится. В театре мне неинтересно быть на первом плане как художнику. Я делаю так, чтобы режиссеру было удобно в моем пространстве. Теоретически – для среднего спектакля надо делать средние декорации. Но я всегда стараюсь сделать хорошо. Хотя иногда пытаюсь сделать малой кровью. - У вас есть работы, которыми вы сами гордитесь? – Я бы сказал не «горжусь», а «мне нравятся» – все спектакли, что я делал с Эймунтасом Някрошюсом, почти все, которые мы делали с Римасом Туминасом, и в опере. Были такие спектакли, смотря которые из зала, я сам себе завидовал. Сергей Бархин иногда мне говорит: «Что ты волнуешься? Все равно ничего лучше головы Макбета не сделаешь!» – а голове Макбета уже 20 лет. - Есть ли у сценографа мечта о несозданной пока декорации, как у актера – о несыгранной роли? – Мечтаю сделать такую декорацию, чтобы вообще ничего не было на сцене! Пока ни разу не получалось. Ну, может, пара стульев на сцене. У меня однажды была гора стульев – подвешенные к потолку, на фоне которых танцевали балет. В Амстердаме, в музыкальном театре. Когда на нее падало освещение, она выглядела, как лиственное дерево. Я сам не ожидал. Даже плохо считывалось, что это – стулья. - Часто ли освещение меняет вашу первоначальную затею? – Как говорил один мой коллега: «Хорошая декорация и при дежурке должна смотреться». Дежурка – это дежурное освещение. Но это не на сто процентов верное правило – иногда бывает, что свет меняет всё! - Можно где-то посмотреть на живописные работы Адомаса Яцовскиса? – В сборных выставках участвую и сейчас, а последняя персональная была в 2009 году в Вильнюсской галерее, приуроченная к выходу альбома репродукций моих работ. Как живописец я, может быть, не лучше, чем сценограф, но живопись для меня важнее, чем сценография. Раньше писал портреты, теперь пишу руки, головы и фигуры. - 18 февраля должна состояться премьера вашей с Туминасом постановки оперы «Катерина Измайлова» в Большом театре. Что вы делаете на сцене Большого? – Пытаюсь, как всегда, ничего не делать. Римас снова говорит по поводу моих декораций: «Опять мне не на что присесть и не на что опереться!» - Там будет что-то от русской деревни? – Ни-че-го! Для меня вообще не имеет значения, что это деревня. И что – русская. Для меня это атмосфера какого-то странного дома, где тяжесть и страсть просто висят в воздухе. - Для вас это уже не первая опера, а для Туминаса – дебют. Вы даете ему советы? – Римас делал маленькую оперу в Вильнюсе – Моцарта, но я не видел. Я пытаюсь ему внушить: то, что хорошо в драме, всегда плохо в опере; то, что хорошо в опере – плохо в драме. Но, думаю, он и сам понимает, что в опере – совсем другие законы. Другой жанр. Опера – еще более условное искусство. Но я не могу этого объяснить, это происходит на подсознательном уровне, я не формулирую советы вербально. - Удобно работать с режиссером, с которым достигнуто такое взаимопонимание. Но не скучно ли вам? Не хочется ли поработать с разными режиссерами? – Они мне почти все не интересны. Есть несколько хороших режиссеров, но у них, во-первых, свои художники. А во-вторых, я вообще не хочу в театре работать! Я не настолько люблю театр, чтобы отдавать ему всего себя. Стараюсь проводить в театре как можно меньше времени. В год стараюсь делать не больше одного спектакля. Хотя раньше, бывало, делал и пять. Вот мой сын Мариус в прошлом сезоне сделал восемь. Стараюсь не отдаваться этой работе с утра до ночи, как это делал глубоко мной уважаемый Давид Боровский. Кроме театра есть еще жизнь! 0 Что за жизнь вне театра? – Да просто – сидеть кофе пить и думать не о театре. - В России вас почитают как мэтра сценографии, а в Литве вы спокойно ходите по улицам или как живой классик? – У меня полно знакомых. Вильнюс – совсем другой город, это не Москва. Я пройду триста метров – от своей мастерской до театра – и поздороваюсь раз десять со знакомыми. А незнакомые люди в Вильнюсе даже к известному актеру не подойдут, там по-другому общаются. - Но в Литве вы – театральный художник № 1? – Не все так думают. Но спорить не буду. Хотя в Литве я сейчас почти не работаю. Беседовала Светлана Полякова
респект: https://vk.com/vahtangovteatr Вышел новый номер газеты «ВАХТАНГОВЕЦ». Выпуск №37 2016 год, январь. http://www.vakhtangov.ru/mediabox/newspaper
респект:
респект: http://www.intermedia.ru/news/290180 22.01.16 Театр имени Рубена Симонова стал филиалом театра имени Евгения Вахтангова Театр Рубена Симонова станет филиалом театра имени Евгения Вахтангова. 18 октября 2014 года вышло распоряжение правительства Российской Федерации о передаче в федеральную собственность Московского драматического театра имени Рубена Симонова. Предложение было внесено Министерством культуры Российской Федерации. - Министерство культуры планирует в дальнейшем создать на базе Московского драматического театра имени Рубена Симонова филиал Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова, — говорилось в распоряжении. 6 февраля 2015 года Минкультуры РФ издало приказ № 217 «О реорганизации Театра Симонова и присоединении его к Театру Вахтангова». 23 декабря 2015 года во исполнение данного распоряжения и приказа было подано заявление в Федеральную налоговую службу по Москве о ликвидации юридического лица — Театра Рубена Симонова. Артисты были приглашены в труппу Театра Вахтангова. Как сообщает сайт Министерства культуры РФ, зданию в Калошином переулке требуется капитальный ремонт для создания театрального пространства, удобного для зрителей и актеров. - Мы планируем провести ремонт в короткий срок и уже к концу 2016 года открыть новую площадку — филиал Театра Вахтангова, — говорит директор Театра Вахтангова Кирилл Крок. Филиал будет носить имя Рубена Симонова.
респект: http://thr.ru/theatre/recenzia-spektakl-minetti-na-novoj-scene-teatra-imeni-vahtangova/?_utl_t=fb 12.01.2016 Рецензия: Спектакль «Минетти» на новой сцене театра имени Вахтангова Эвелина Гурецкая «Он безупречен» – такие слова уже не раз прозвучали из уст как зрителей, так и критиков в адрес спектакля «Минетти», который на Новой сцене театра имени Вахтангова поставил его художественный руководитель Римас Туминас. Будет ли эта постановка признана лучшей в новом сезоне – покажет время. Но уже сейчас можно смело утверждать: это самый изысканный, самый кинематографичный по форме спектакль из тех, что идут на столичных сценах. Как кинорежиссер-перфекционист выстраивает каждый кадр своего фильма, так и Римас Туминас выстроил каждую мизансцену своей постановки, которую гармонично дополняют изумительная по красоте и выразительности сценография Адомаса Яцовскиса и прекрасная музыка Фаустаса Латенаса. Пространство сцены – холл некоего приморского отеля (постоянно слышен шум бушующего моря) со всеми его атрибутами - стульями, диванчиками, стойкой портье и зеркалом. Зеркало столь огромно, что напоминает разом и вход в некий потусторонний мир (что и будет обыграно в спектакле), и большой киноэкран. Кадр первый: на переднем плане – пожилая дама в костюме красно-черных тонов с изящным бокалом шампанского в руке. Кто она — остается только догадываться. У драматурга Томаса Бернхарда, автора пьесы «Минетти», это старая актриса. Для зрителей – это просто безнадежно одинокая женщина, которая предпочитает встречать Новый год в стенах отеля. Несколько минут присутствовала на сцене Людмила Максакова, но созданный ею образ запечатлевается в памяти, особенно монолог о том, как она вот уже несколько лет встречает Новый год: «Я надеваю маску обезьяны и ложусь в постель с бутылкой шампанского. Или двумя. А то и тремя». Одна тема уже задана – неизбывное одиночество человека. Но в этом спектакле множество как тем, так и смыслов. Порой кажется даже, что для режиссера это глубоко личный спектакль. Внутренние демоны, разрывающие душу его главного героя, стареющего актера по имени Минетти, обитают в душе всякого творческого, а особенно в высшей степени одаренного человека. «Бессонница. Гомер. Тугие паруса…» - эти строки Мандельштама открывают спектакль. Ясно, что речь пойдет о самом важном для любого мыслящего человека – о смысле жизни. Австрийский драматург Томас Бернхард написал эту пьесу о реальном актере по имени Минетти и для самого Минетти: в этой роли актер вышел на сцену в возрасте 71 года. В вахтанговском театре с ролью Минетти безупречно справился Владимир Симонов. То, как он преображается по ходу действа, кто-то из критиков уже назвал «даже не школой актерского мастерства, а демонстрацией актерского чуда». Сюжетная канва такова: стареющий актер прибывает в некий заштатный городок, куда его якобы пригласил директор местного театра на роль короля Лира. 30 лет назад он ушел со сцены, и все эти годы мечтал сыграть самую главную роль своей актерской жизни – короля Лира. Все эти годы он выращивал овощи в каком-то захолустье, а дома, перед зеркалом, каждый день репетировал эту роль. В тщетных ожидании Годо, то есть так и не появившегося директора театра, где Минетти сыграет наконец Лира перед истинными ценителями искусства, он решается на исповедь (или роль?) перед публикой в лице служащих отеля и пары-тройки случайных его обитателей. Его можно принять за сумасшедшего. Но не кажется ли окружающим сумасшедшим всякий наделенный незаурядным талантом человек? Еще одно действующее лицо спектакля - чемодан, который Минетти не позволяет не только убрать, но и просто передвинуть. В этом чемодане, по его словам, маска Лира, выполненная знаменитым художником. И он не раз порывается показать эту маску, но тотчас сам себя останавливает. На ум приходит: да вовсе и не маска прячется в том чемодане, там его душа! Однажды актер чуть было не решился раскрыть свой чемодан перед юной девушкой, оказавшейся рядом. Она чиста, влюблена, ей можно, казалось бы, довериться - и все-таки актер сам себя остановил. Одиночество для него — спасение и единственная форма существования, позволяющая оставаться самим собой. Одно из самых ярких высказываний на эту тему – новелла «Мост» Франца Кафки: любое сближение с кем-то, кто покажется тебе родным и близким, любая попытка заглянуть в его душу или приоткрыть свою, неизбежно приведут к гибели обоих. Минетти это знает. Потому и одинок. И не плод ли его фантазий, как сам отель с его обитателями, так и городок с его театром, где он намеревался сыграть Лира? Зато как кинематографичны все эти фантазии у Римаса Туминаса! Вот еще одна мизансцена: Минетти, одетый во все черное, с черным длинным шарфом на шее, в какой-то момент сбрасывает ботинки, надетые на босу ногу, и замирает на стуле. Три светлых пятна на черном фоне: лицо, лежащие на коленях руки и большие белые ступни. Это все-таки живой человек или то, что вскоре от него останется? А когда на сцену врывается хоровод карнавальных, абсолютно феллиниевских персонажей, невольно в очередной раз задаешь себе вопрос: где я, в театре или каким-то чудом меня перенесло в кинозал? В творчестве драматурга Берхарнда трагическое и комическое, серьезное и игровое неразделимы. У Туминаса столь же неразделимыми стали мир реальный и мир воображаемый. Мало кому из театральных режиссеров это под силу, но именно таким и должен быть настоящий театр, чтобы идти в ногу со временем. Иначе он все больше будет проигрывать современному кинематографу. Что касается непосредственно идеи постановки, то тут режиссер вслед за автором построил спектакль так, что до конца не разберешься – кто он, этот Минетти? Актер-неудачник или великий артист, непонятый публикой и растоптанный безжалостной судьбой? Наверное, и сам герой в этом так и не разобрался: втайне он, конечно же, считает себя гением, боясь при этом самому себе признаться, что он всего-навсего неудачник. Великое множество людей, приходя в жизнь, мечтают о славе, признании и всеобщем поклонении. А в конце пути от большинства остается лишь небольшой холмик на каком-нибудь безымянном кладбище - вот и весь итог. Можно, конечно, сказать: «Судьба...». Но все-таки каждый сам творец своей жизни. В театре имени Вахтангова после спектакля «Минетти» зрители, скандируя, восклицали: «Браво, Симонов! Браво, Туминас!».
полная версия страницы